Интимная жизнь римских пап
Шрифт:
Совсем другое дело — ересь. Павел III жестоко преследовал протестантов. Говорят, его сын, герцог Пармы, и внук, кардинал Фарнезе пролили столько крови в войне с лютеранами, «что в ней можно было легко утонуть».
Другой свидетель рассказывал: «После того как папа озлился против несчастных лютеран, племянники стали претворять в жизнь его жестокие идеи и не боялись публично хвастаться, что пролили столько крови, что в ней можно купать лошадей. Пока они сеяли повсюду смерть, сам папа предавался преступной страсти со своей дочерью Констанцией».
Несмотря на собственные грехи, Павел вновь ввел инквизицию — чтобы искоренить ересь в Риме. Кардинал Джованни Пьетро
«Виновных и подозреваемых следует сажать в тюрьму с последующим вынесением окончательного приговора», — заявил Павел III. Ирония заключалась в том, что сам папа являлся первым кандидатом для суда инквизиции — любовница, внебрачные дети, двойной инцест, убийство неугодных и врагов, одаривание кардинальскими званиями своих внуков-подростков — хватило бы и одного из этих преступлений.
Карафа энергично принялся за выполнение своих обязанностей и даже написал для папы Павла III «Консилиум». В нем содержались «советы» и рассуждения о коррупции среди духовен-ства. Скрыть документ от широкой общественности не удалось.
Среди прочего, там говорилось: «В Риме шлюхи разгуливают как замужние женщины или ездят на своих мулах, появляясь в самом центре города в сопровождении аристократов и священников из окружения кардиналов. Нигде я не видел ничего подобного».
Протестанты страшно радовались тому, что им удалось заполучить столь яркие свидетельства, подтверждающие все обвинения, выдвинутые ими против папского престола. Утечка данной информации оказалась настоящей катастрофой. В результате, когда кардинал Карафа стал папой, он сделал следующий логический шаг: добавил свой собственный «Консилиум» к «Индексу запрещенных книг».
Юлий III (1550–1555), преемник Павла III, «использовал в собственных целях невинное существо, а потом назначил его кардиналом». Так звучали обвинения против папы Юлия.
Другой историк писал: «Он обрушивался с проклятиями на лютеран, преследовал их вплоть до смертной казни, а сам пожаловал кардинальскую мантию мальчику, который ухаживал в его доме за обезьянкой и удовлетворял непристойные прихоти папы».
В действительности Юлий состоял в любовной связи со своим внебрачным сыном Бертуччино и с приемным сыном Иннокентием, пятнадцатилетним юношей, подобранным на улицах Пальмы. Он сделал обоих кардиналами, а затем к ним присоединился еще один его фаворит, услаждавший его, когда он исполнял обязанности папского легата в Болонье. Эти назначения разозлили других кардиналов, в особенности, последнее. На Юлия посыпались вопросы — всех интересовало, что заставляет его столь щедро одаривать этого юношу? Юлий ответил: «А что заставило вас выбрать меня на пост папы? Фортуна улыбается тому, кому захочет, а у мальчика, вполне возможно, достоинств не меньше, чем у меня».
Впоследствии римляне назвали мальчика-кардинала Ганимедом, а папу — Юпитером, что гораздо больше соответствовало истине, чем изображение Джулии Фарнезе в виде Ганимеда, как это сделал его предшественник. Ганимеда, мифологического царя Трои, Боги похитили за его красоту и использовали для своих утех.
От природы ленивый, Юлий посвящал все свое время удовольствиям. Он отличался щедростью, когда речь заходила о его родственниках, любил устраивать банкеты, увлекался театром и охотой. А кроме того, славился своим буйным темпераментом и сквернословием. Однажды Юлий страшно разозлился, когда ему подали остывшего жареного павлина. Когда он закончил ругаться, у него спросили, почему он так рассвирепел из-за какой-то
Он раздавал кардинальские должности красивым юношам и устраивал с ними грандиозные оргии, во время которых с наслаждением наблюдал за тем, как они совокуплялись между собой. Знаменитая поэма кардинала делла Каса «Похвала содомии» посвящена именно папе Юлию III. Поэты не могли удержаться, чтобы не восславить развращенность Юлия и его правления. Юлий, третий патрон автора эротических произведений Аретино, был очень близок к тому, чтобы наградить непристойного сочинителя кардинальским титулом.
Глава 17. СИКСТИНСКАЯ МАДОННА ОБРЕТАЕТ НЕВИННОСТЬ
Павел IV (1555–1559) стал герольдом, возвестившим наступление эры сексуальной умеренности пап. Под именем Иоанна Карафа он был выбран Адрианом IV (1522–1523) для борьбы с реформацией. Карафа отказался от нескольких доходных епископатов и возглавил бедный приход. Затем, став кардиналом, получил должность главного инквизитора при Павле III — в награду за идею создать новую инквизицию, на сей раз в самом Риме. Он очень подходил для такой должности. «Если бы мой отец оказался еретиком, — писал Павел, — я бы сам собрал хворост, чтобы его сжечь».
Зная, что при его предшественниках, священники, пытавшиеся соблазнить исповедующихся женщин, получали несерьезные приговоры епископского трибунала, он решил передать карательные функции в руки инквизиции, так как подобное поведение, несомненно, являлось ересью. Папа не слишком беспокоился о женщинах, которых бессовестные священники склоняли к сексу, гораздо больше его тревожило, что духовные лица будут после этого осквернять святыни.
Как только делом занялась инквизиция, потребовалось определить, что подразумевается под сексуальными домогательствами. Идет ли речь о пожимании руки или касании женской ножки? О передаче любовных писем или непристойных предложениях? Имеет ли право исповедник касаться груди женщины? Обнимать ее? К примеру, если она потеряла сознание во время исповеди, а священник воспользовался этим, чтобы ее изнасиловать — инквизиция пришла к выводу, что в такой ситуации речь не идет о сексуальных домогательствах.
Согласно архивам, в инквизицию поступало огромное количество жалоб на священников, в особенности на тех, кто занимал высокое положение. Многие прелаты считали, что они, как духовные лица, имеют дополнительные права.
Известны многочисленные примеры, когда священники заявляли, будто женщине, пришедшей на исповедь, необходимо бичевание, и предлагали ей раздеться, чтобы высечь ее на месте. Иногда священник приходил к выводу, что он также является грешником — тогда он тоже раздевался, и они секли друг друга.
Один священник в Ипресе убедил девятерых монахинь из цистерцианского монастыря раздеться и начать бичевать друг друга, в то время как сам он направлял свой хлыст против их греховных мест. Очевидно, их маленькой компании приходилось умерщвлять свою плоть снова и снова, поскольку они никак не могли удержаться от запретных услад. Сам священник так воспламенился, что занялся сексом с каждой из девяти монахинь.
Однако очень немногие из нарушителей церковной морали подвергались наказанию. Инквизиторы полагали, что для человека, лишенного секса с ранней молодости — с тех самых пор, как юноша приходит в семинарию, — сидеть в темноте и слушать. как привлекательные молодые леди в подробностях рассказывают о своих любовных похождениях, задача непосильная.