Иные. Клан
Шрифт:
– Яна, расскажи немного о себе.
– Что тебя интересует? Разве у вас нет подробной информации? Или плохо сделали домашнюю работу? – прохладная ирония в ее голосе ткнулась в Лиса колючим острием сосульки.
– Ты непростая птица. Информацию я выуживал буквально по крупицам. И данных набрал очень мало. Даже преподаватели и сокурсники в университете не стали о тебе говорить.
– Я там мало с кем общалась. Только один человек в университете мне всецело нравился.
– Профессор Горченков? – поглядывая на нее в зеркало заднего вида, спросил Александр.
– Все-таки делал домашнюю работу, – едва заметно улыбнулась Яна, не отводя взгляда от темноты за окном.
– По крайней мере, старался.
– Максим Михайлович – очень умный и понимающий человек. С ним безумно интересно общаться. Он единственный, кто догадался о моем умении видеть мысли людей.
– Согласен. Мне он тоже понравился. Так грамотно и красиво уводил разговор о тебе в сторону. Мы говорили не менее двадцати минут, и по итогу я понял, что он не сказал мне ничего. Да и специалистом в своей области он был первостепенным. А может и лучшим. Премии по психоанализу просто так не даются. И когда…
– Ты сказал был? – всем телом вздрогнула Яна и посмотрела в зеркало, жадно ища там глаза Александра, – Почему был?
– А ты разве не знала?
– Ничего я не знаю. Говори! – резко обратилась она к Лису, не отводя взгляда от его отражения в зеркале.
– Три недели назад он выбросился из окна своей квартиры. Самоубийство. Такова официальная версия на данный момент.
– Не может быть, – решительно выдохнула Яна. – Он не мог. Я не верю!
– Мало кто верит. Но пока все обстоит именно так.
– Хочу знать правду, – вызывающе произнесла она и угрюмо отвернулась к окну.
– Узнаем, – одним словом разорвал наступившую тишину Змей.
Александр, соглашаясь, молча кивнул головой, но говорить вслух ничего не стал.
На этот раз молчание в салоне автомобиля не продлилось долго. Через пять минут внезапно, без какого-либо вступления, не отводя глаз от темноты ночи за окном, начала говорить Яна…
– Никому не рассказывала, а сейчас почему-то хочется поделиться. Я с самого детства чувствовала, что отличаюсь от остальных детей. Заранее знала, чего от меня хотят и часто угадывала слова, которые еще не произнесены. Но осознанно видеть и понимать мысли стала после одного страшного случая с моей любимой бабушкой… Меня привозили к ней в деревню довольно редко и только летом, на каникулах. Бабуля души во мне не чаяла и всячески проявляла свои чувства и заботу. Я каждой частичкой души ощущала ее нежную и такую трогательную любовь. Но слышать и говорить она, к сожалению, не могла. Моя бабушка жила глухонемой от рождения. Хотя, невероятным образом, все понимала. Позже я поняла, как ей это удавалось…
Яна нарисовала изящным пальцем на стекле невидимый знак, затем одним махом стерла его ладонью.
– Однажды в августе мы с подружками пошли гулять к лесу. День выдался погожим и солнечным, как в чудесной сказке и ничего не предвещало беды. Вдруг на меня напала слабость, ноги подкосились, я села прямо на траву. В голове, будто огненный шар взорвался и пробил меня сверху вниз. Это длилось всего секунду, а затем, я ясно почувствовала в голове чей-то призыв. Голос моей любимой бабушки… Никогда его не слышала, но в тот момент, четко поняла, что кричит именно она. Бабушка звала на помощь и просила скорее бежать домой. В ее голосе отчетливо звучали нотки неудержимого страдания и боли. Не задерживаясь ни на секунду, я помчалась в панике домой. Вихрем пронеслась по комнатам, но ее нигде не видно. Тут я заметила на кухне открытый люк глубокого деревенского погреба. В пугающем предчувствии заглянула внутрь и обомлела от увиденного… Любимая бабуля лежала там, в холодной и страшной яме. Верхние перекладины лестницы сломались, она всем весом рухнула на стоящий внизу большой ящик с овощами. Тот неудачно развалился, а одна из боковых досок расщепилась и пробила насквозь ей грудь…
Яна замолчала, прикрыла глаза рукой и едва слышно всхлипнула. Ледяная маска отчужденности слетела и в салоне автомобиля, как по взмаху волшебной палочки, появилась обычная молодая женщина. Она тихо плакала, вспоминая болезненный фрагмент из своего прошлого. Могло показаться странным, что Яна решила раскрыться практически неизвестным ей людям, которые увозили ее навстречу чуждым событиям. Видимо душевный всплеск, острый эмоциональный прорыв, давно ждал своего часа. Он все время накапливался глубоко внутри. Понадобилась лишь небольшая искра, чтобы чувства пробили заградительный заслон из спрессованного годами снега и льда.
– Я выбежала на улицу и позвала на помощь, – собирая волю в кулак, сквозь бегущие по щекам слезы, нервно продолжила говорить Яна. – Сама вернулась в дом, к проклятому погребу на кухне. Села на краю и сквозь застилающие глаза слезы смотрела на умирающую бабушку. Она тоже не сводила с меня глаз, а я слушала ее мысли в те несколько последних минут. Понимала каждое слово и всем сердцем чувствовала ее любовь. Бабушка без слов говорила мне, что все будет хорошо, что я умница и непременно буду счастливой. Умирая, она думала обо мне, успокаивая и заботясь до самого последнего вздоха. Потом она ушла…
Несколько секунд тишины.
Яна вытерла остатки слез, а из ее голоса пропали печальные тона. Вернулась в реальность и тут же скрылась под обжигающе холодной, но привычной для себя, маской.
– С того самого дня, я стала понимать мысли находящихся рядом людей. С годами способность становилась все сильнее и ярче, но и противная тяжесть данного таланта давила по нарастающей. Вы даже представить себе не можете, насколько низки, извращены и пагубно отравлены люди. Деньги, похоть и чрезмерный, выросший до самых далеких звезд эгоизм. Иногда хочется просто взять и, не оглядываясь, сбежать на какой-нибудь пустынный островок в бескрайнем океане. Тьфу, противно, – эмоционально выплескивая последние слова, она снова отвернулась к темноте за окном.
– А почему именно карты? – задал прямой вопрос Александр. – Ведь есть и более полезные места, где можно применить твой необычный дар.
– Ты меня учить будешь? – брызнула холодными осколками в голосе Яна, но сразу смягчилась. – Я только богатых толстосумов чищу. Даже за столом всегда избирательна и давно не допускаю случайностей.
– Уклончивый ответ. Можно сказать, что его и нет.
– Допрос?
– Нет, конечно. Просто, дружеская беседа, – непроизвольно прикасаясь к лысине, с улыбкой на губах, вступил в разговор Змей.
– Эта неприглядная страсть дает мне ощущение условной свободы и рискованного азарта. Возможно, для кого-то она губительна, но точно не в моем случае. Плюс, мне постоянно нужны деньги.
– А можно поинтересоваться зачем? – с искренним удивлением в голосе снова спросил Александр.
Она с изумлением посмотрела на Лиса, словно вместо него увидела доисторического ящера, но ответ дала.
– Не для того, о чем ты подумал. Мне чужды стандартные женские интересы и тратить деньги на себя не считаю правильным. В жизни есть более важные вещи. Я давно полностью оплачиваю содержание частного приюта для детей сирот.