Иные
Шрифт:
— Вера!
Товаби поднял голову.
— Вера, стой! — приказал он.
Девушка вздрогнула и бросилась прочь. Андрей вопросительно посмотрел на господина. Вот, сейчас он прикажет стрелять! Сервент как огня боялся этого приказа. Он не был готов выстрелить в двадцатилетнюю девушку, даже если она была причастна к убийству Алекса. Да нет! Перерезать горло взрослому мужчине!
— Стреляй! — приказал господин.
Андрей направил гамма-лазер куда-то в тень. Веру он уже совершенно честно не видел. И он выстрелил. Очень надеясь,
«Мне ее преследовать?»
Тот усмехнулся.
— Ладно, не она — главный предатель.
Тут Андрей заметил, что товаби крепко держит Женьку за руку.
— Вставай, Женя. На полметра от меня. Стой спокойно. Андрей, надеюсь теперь ты не промахнешься? Стреляй!
«Женька! — мысленно взмолился Андрей. — Беги же! Товаби болен и слаб. Ты легко вырвешься. Ну! Я постараюсь промахнуться. Или не можешь ослушаться хозяина, который приказал стоять спокойно?»
Женя стоял неподвижно, понуро опустив голову.
— Андрей! — требовательно повторил товаби. — Этот человек убил Алекса.
— Это правда?
Женя поднял голову.
— Нет! Не верь ему!
— Андрей, обрати внимание: у него на воротнике куртки маленькие темные пятнышки.
— Куртка красная. Это может быть все, что угодно.
Господин вздохнул.
— Женя, расстегни куртку.
Андрей почти умолял его не делать этого. Но Женя свободной рукой потянулся к молнии и расстегнул ее. На воротнике и груди белой рубашки были красные пятна. И они не вызывали сомнений.
Андрей выстрелил.
Господин отпустил руку Женьки, только когда тот упал на траву. Потом посмотрел на Андрея.
«Теперь ты».
«Что?»
«Пойдем в палатку. Рита может идти».
У сервента похолодело все внутри. Он разом вспомнил все, о чем думал последние десять минут. Почему он так испугался? Что может сделать товаби? Он даже не отобрал оружие. «Может, — подумал Андрей. — Еще как может. Все, что угодно. Потому что он сможет в меня выстрелить, а я в него — нет. Никогда! В кого угодно, только не в Сергея Бекетова!»
«Андрей, садись. Будет тошнить, возьми, вот фляга с водой».
Сервент взял холодную металлическую флягу.
«Глубокое сканирование?»
«Угу. Позволь, я лягу. Я еще слаб, да и устал чертовски от всего этого. Сядь поближе. Вот так. Чтобы я тебя видел».
Господин растянулся на полу палатки и полуприкрыл глаза.
«Товаби, неужели вы думаете, что я к этому причастен?»
«Не думаю. Но ты выходишь из подчинения. Ведешь себя отвратительно. Мне пришлось тебе доказывать, что Евгений — убийца. Слово господина должно быть достаточным доказательством. За сегодня у тебя два ослушания. Первое… В Веру специально мимо стрелял, да?»
Андрей молчал.
«Да-да. Для того чтобы это понять, не нужно сканирования. Второе. Не подчинился приказу стрелять в Евгения Андросова».
«Подчинился».
«Ты подчинился не приказу, а своим чувствам. Желанию отомстить.
«Иди поспи, — приказал товаби, закончив сканирование. — Это все».
Когда Андрей выходил из палатки, его еще подташнивало. Было раннее утро. Холодно и влажно. Над лесом уже поднималось белесое солнце, зажигая серебром росу. Действительно стало легче. Ощущение внутренней пустоты сменилось сознанием исполненного долга. Но остался какой-то противный червячок на границе сознания, куда не добралась психокоррекция Высшего.
Ему захотелось просто пройтись, подышать свежим воздухом, пьянящим воздухом Истара, перенасыщенным кислородом. Минут через десять он обнаружил себя на востоке лагеря, где хоронили мертвых. На старых могилах распустились и медленно качались на утреннем ветру желтые цветы. Андрей не сразу понял, что происходит. А когда понял, бросился назад, к палаткам. Интересно, он уже успел вдохнуть яда? Судя по всему, да. Алекс… Нет больше Алекса! Андрей выхватил гамма-лазер и дал залп по могилам на максимальной мощности. Огненный вихрь снес цветы вместе с верхним слоем земли и лизнул ближайшие деревья. Кладбище превратилось в черную выжженную равнину.
Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд и повернул голову. Слева от него на границе лагеря стояли три человека и смотрели на догоравший огонь. Слишком далеко, чтобы увидеть, кто они. Заметив его внимание, они повернулись и скрылись в лесу. К Роману? Скорее всего. Ну и черт с ними!
Надо было идти к товаби, пока яд не начал действовать. Не хотелось. Но другого выхода не было.
У палатки господина стоял незнакомый homo naturalis с ГЛД.
— Туда нельзя, деваби!
— Там мой господин! — возмутился Андрей.
— Мой тоже. Они приказали никого не пускать.
— Кто твой господин?
Homo naturalis демонстративно повернулся левым боком. На груди, на серой куртке, как и у всех низших, имелось имя господина: Себастьян Мещерский. Иной. «Мог бы и ответить, — подумал Андрей. — Хотя бы из уважения к деваби».
«Товаби», — мысленно позвал Андрей.
«Если проблемы — найди Георга!» — резко ответил господин. Больше достучаться до него не удалось.
Георг обнаружился в своей палатке. Он занимался поглощением бутерброда с чаем. Рядом безмятежно спал его слуга Саша.
Андрей рассказал о желтых цветах, проросших на могилах. Иной внимательно посмотрел на него.
— Успокойся. Все чисто. Противоядие не нужно. Ты, наверное, был далеко.
— Спасибо.
— Ты завтракал?
— Нет.
— Присоединяйся.
Андрей сел рядом и несмело взял бутерброд. Ему нечасто приходилось разделять трапезу с Иными. Сергей Бекетов не отличался демократизмом и никогда не позволял сервентам садиться с собой за один стол. Место сервента — у ног господина.