Иоанна — женщина на папском престоле
Шрифт:
— Чем ты поишь ее? — резко спросил каноник.
Хротруд вздрогнула, так как почти забыла о нем.
— Она ослабла. Это снимет боль и поможет младенцу появится на свет.
Каноник нахмурился, отобрал у Хротруд чашу и белену, подошел к очагу и вылил напиток в огонь, туда же бросил цветы.
— Женщина, ты богохульствуешь.
Хротруд оторопела. Неделями она искала и собирала этот небольшой пучок драгоценного снадобья. Повернувшись было к канонику, чтобы обрушить на него гнев, она вдруг замерла, увидя его непреклонный взгляд.
— Сказано, — он ткнул пальцем в книгу, — в муках будете рожать детей своих. Твое
Хротруд возмутилась. В ее снадобьях не было ничего неугодного христианству. Разве не читала она по восемь раз «Отче Наш», выдергивая из земли каждое растение? Да и каноник всегда охотно применял ее белену от зубной боли. Но она не станет спорить с этим влиятельным человеком. Одного его слова о «богохульстве» — достаточно, чтобы ее уничтожить.
Гудрун снова застонала. «Что ж, — подумала Хротруд, — если каноник не разрешает белену, она найдет другой способ». Снова порывшись в котомке, повитуха достала кусок ткани, оторвала от него длинный лоскут, проворно и ловко обвязав им живот Гудрун. Когда Хротруд начала поворачивать Гудрун, та закричала. Движения причиняли роженице боль. Повитуха извлекла из котомки маленький аккуратный сверток шелковистой ткани, в нем хранилось ее сокровище — косточка от лапки кролика, убитого на Рождество. Она выпросила ее у одного из охотников в прошлую зиму. С величайшей осторожностью Хротруд отломила от косточки три маленьких кусочка и положила их в рот женщине.
— Жуй медленно, — сказала она Гудрун, и та покорно стала жевать. Хротруд ждала, украдкой наблюдая за каноником. Он продолжал читать, нахмурившись так, что брови почти сошлись у него над переносицей.
Гудрун снова застонала от боли, но каноник словно не слышал этого. «А он хладнокровно держится, — подумала Хротруд, — но внутри у него пылает огонь, раз он взял ее в жены».
Давно ли каноник привел эту саксонскую женщину в свой дом? Десять или одиннадцать зим назад? По понятиям франков, Гудрун была немолода, возможно, лет двадцати шести или двадцати семи, но очень красива, с длинными белокурыми волосами и глазами небесно голубого цвета. В резне под Верденом она потеряла всю семью. В тот день погибли тысячи саксонцев, не пожелав принять Христианство. «Безумные варвары», — размышляла Хротруд. С ней такого не случилось бы. Она поклялась бы чем угодно и сделала бы это даже теперь, если бы варвары снова заполонили землю франков, согласилась бы молиться любому из их странных и страшных богов. От этого ничего не изменилось бы. Кто знает, что происходит в сердце другого человека? У мудрой женщины были свои соображения на этот счет.
Огонь в очаге медленно угасал. Хротруд направилась к вязанке дров в углу, выбрала два больших березовых полена, бросила их в очаг, подождала, пока их схватит огонь, и после этого повернулась к Гудрун.
Прошло ровно полчаса с тех пор, как роженица прожевала кусочки кроличьей косточки, но состояние ее не изменилось. Не помогло даже такое сильное средство. Схватки были редкими и не давали результата, а Гудрун сильно ослабла. Хротруд устало вздохнула. Значит, придется принимать более решительные меры.
Попросив каноника помочь при родах и получив отказ, Хротруд поняла, что он трудный человек.
— Пошли в деревню за женщинами, — заявил он.
— Ах, господин, это невозможно. Послать ведь некого! — всплеснула руками Хротруд. — Я не могу отлучиться, потому что нужна вашей жене. Вашему старшему сыну тоже нельзя идти. Хотя он и крепкий с виду, но запросто заблудится в такую пургу, я и сама едва нашла дорогу.
Каноник бросил на нее суровый взгляд.
— Хорошо. Я сам пойду. — Когда он поднялся со стула, Хротруд покачала головой.
— Боюсь, вы опоздаете. Мне нужна ваша помощь и срочно, если хотите, чтобы остались живы и жена, и ребенок.
— Моя помощь? Повитуха, ты спятила? Это, — он брезгливо указал на кровать, — дело женское, нечистое. Я к ней не прикоснусь.
— Тогда ваша жена умрет.
— На все воля Божья, не моя.
— Что ж, но без матери вам будет трудно вырастить двоих детей, — пожала плечами Хротруд.
Каноник посмотрел на нее.
— Почему я должен верить тебе? Она дважды родила без труда. Я укрепил ее своими молитвами. Откуда ты знаешь, что она умрет?
Это уж слишком! Хотя он и каноник, Хротруд не потерпит, чтобы он сомневался в ее мастерстве повитухи.
— Это вы ничего не знаете, — резко возразила она. — Посмотрите на нее и скажите, что она не при смерти.
Каноник подошел к кровати и взглянул на жену. Влажные волосы прилипли к бледному пожелтевшему лбу, под глазами темные круги, взгляд потухший, и если бы не долгий, прерывистый выдох, он подумал бы, что она уже умерла.
— Ну, как? — осведомилась Хротруд.
Каноник повернулся к ней.
— Кровь Христова, женщина! Почему ты не привела с собой помощниц?
— Как вы сами сказали, сударь, ваша жена прежде рожала без проблем. Не было причин ждать неприятностей в этот раз. Кроме того, кому охота идти в такую погоду?
Каноник, беспокойно прошелся по комнате и остановился.
— Что я должен делать?
— О, — улыбнулась Хротруд. Она подвела его к кровати. — Для начала, помогите поднять ее.
Встав с обеих сторон кровати, они подхватили Гудрун под мышки и подняли. Ее тело безвольно повисло. Вдвоем им удалось поставить ее на ноги, но она повалилась на мужа. Каноник оказался сильнее, чем предполагала Хротруд, и это обрадовало ее: ей понадобится его сила.
— Нужно, чтобы ребенок принял определенное положение. По моей команде поднимите жену повыше и хорошенько встряхните.
Каноник кивнул, сурово поджав губы. Гудрун висела между ними, словно мертвая, уронив голову на грудь.
— Начали! — крикнула Хротруд, и они начали трясти женщину, резко опуская и поднимая. Гудрун закричала, пытаясь освободиться. Боль и страх придали ей сил, они едва удерживали ее. «Если бы он позволил мне дать ей белены, — думала Хротруд, — с ней было бы легче справится».
Они быстро положили ее, но Гудрун продолжала сопротивляться и кричать. Хротруд опять дала распоряжение поднять ее, встряхнуть и положить на кровать. Теперь, почти потеряв сознание, Гудрун бормотала что-то на родном языке. «Господи! — подумала Хротруд, — если действовать быстро, можно успеть, пока она не пришла в себя».
Хротруд просунула руку во влагалище, проверив, открылась ли матка. Шейка матки была твердая и отекла от долгих часов безрезультатных схваток. Острым длинным ногтем правого указательного пальца, предназначенным именно для этой цели, Хротруд рассекла шейку матки. Гудрун взвыла от боли и совершенно обмякла. Наконец матка открылась. Радостно вскрикнув, Хротруд обхватила головку ребенка и осторожно потянула.