Иоганн ван Роттенхерц – охотник на монстров
Шрифт:
– В таком случае, позвольте предложить вам чашку кофе и компанию, – голос Виктора сделался немного заискивающим, почти просящим. Как никогда он производил впечатление человека, который хочет, чтобы «все было хорошо».
– Изрядно вам благодарен, – откликнулся ван Роттенхерц.
Они двинулись по галерее, Иоганн ступал подчеркнуто степенно из-за трости и больной ноги, маркиз так же, из-за неудобных шлепок.
– Что там наш мальчик? – вопрос был задан обыденно, как осведомляются о здоровье немного приболевшей
– Ничего не могу говорить, – откровенно ответил Иоганн. – Вы не ваша супруга, должны понимать – дело сложное. Я видал и более простые случаи, приводившие к печальному финалу. Иногда – даже ужасному. Мы делаем все возможное.
– Да, да, всецело на вас полагаюсь, – Виктор энергично закивал, чуть не подпалив клокастую бороду о свечу.
Остаток пути прошел в тягостном молчании. В зеленой гостиной, драпированной шелком цвета летнего луга, им подали кофе, Иоганну напополам с коньяком. Все это время поэт в чине правителя окрестных земель мялся, смущался и страшно хотел что-то сказать. Горячий напиток развязал ему язык.
– Вы знаете, у меня уже есть наследник. Будь я циником, сказал бы, что потеря младшего сына не так уж страшна, – под гневным взглядом ван Роттенхерца, считавшего каждую невинную жизнь самоценной, маркиз уткнулся взглядом в свою кружку и зачастил. – Но в случае с Луи все не так! Конечно, мы с супругой любим его, как родители. Но это не самое главное. Мой старший – Марк. Он пошел по стопам отца, ведомый музой рифмы и слога. Я доволен. Но Луи… Вернее, Карл, он другой. В этом мальчике есть такой стержень, которым, пожалуй, не обладаю я сам.
«Это уж точно». Вслух охотник на монстров ничего не сказал и лишь поощряющее крякнул. Де Люмино кивнул и продолжил.
– Он сильный, смелый, гордый. И умный, – после этой фразы отца и самого обуяла гордость за сына, или за свой прибор, который породил такое чудо. – Но даже это не главное. Когда он не тренируется, не лазает по деревьям, не скачет и не упражняется со шпагой… Мой сын читает. Не просто читает. Его занимают такие книги, от которых меня дрожь берет. Я сам видел, как он в дождливые дни корпел в библиотеке над «Магна Монструмом», «Печатью зла», светским изданием «Молота Ведьм», «Большим справочником чудовищ и страхолюдин земель Гольвадийских», «Контра Инфернумом».
Ван Роттенхерц изогнул бровь. Он прекрасно знал, что скрывается за этими названиями, почти каждую из этих книг охотник мог цитировать на память. За исключением «Молота ведьм», такие вопросы его волновали меньше.
– Эти книги, – прохрипел постепенно проходящим горлом алмарец, – повествуют о монстрах и способах борьбы с ними. Скучно повествуют, обыденно, без прикрас.
– Именно! – просиял маркиз, и даже на память исполнил какую-то свою стихотворную глупость. – И когда я спросил у сына, что он в них находит… Луи ответил: "Я хочу знать, как бороться". Как бороться! Поймите месье ван Роттенхерц, вы спасаете просто двенадцатилетнего ребенка! Вы спасаете коллегу! Разве не чудо, мой сын…
– Это очень опасное и неблагодарное ремесло, – грубо прервал поток мыслей Иоганн, – неподходящее для мальчиков из благополучной семьи, к тому же родственной герцогской фамилии.
Внутренне, тем не менее, алмарец был польщен, приятно было осознавать, что спасаешь человека, способного к подобным порывам. Само собой, когда Луи проснется, он собирался сделать все возможное, чтобы отпрыск вялого Виктора навсегда оставил мысли о дикой охоте на ночных тварей, но само стремление ребенка вызывало горячую, почти профессиональную симпатию. Меж охотниками на монстров не было конкуренции.
– Возможно, – какой-то внутренний стимул, засевший под дряблой оболочкой, помешал маркизу согласиться с собеседником, – но дело не в этом. Луи сам, понимаете, сам выбрал этот путь. Он изводит себя тренировками, закаляет свое тело, крепит разум, запасается знаниями. Он избрал профессию вполне достойную своего великого предка, в чью честь назван. Сам, без моей помощи, даже без влияния деда. Отец прочил его в военные. Понимаете теперь? Такая сила, такой талант в столь юном возрасте. Пусть я и не полностью одобряю это, но не могу не восхититься. Он не должен пропасть!
Ван Роттенхерц был удивлен, сколько еще слоев и тайных достоинств у этого парня, жаль он лежит там, наверху, и блюет собственными внутренностями. Будь Карл здоров и вменяем, Иоганн почел бы за честь и много большее удовольствие беседовать с ним, а не с его отцом – бледной тенью высокой фамилии.
– Будьте уверены, – тяжелая рука охотника легла на тощее плечо хозяина дома, – я сделаю все, что смогу. И даже то, чего не могу.
– Благодарю вас! – маркиз попытался накрыть руку алмарца своей, но тот поспешил ее убрать. – Всецело полагаюсь на ваш опыт и профессионализм! Не желаете ли послушать немного моих стихов, подходящих по случаю?
– Спасибо, маркиз, – ван Роттенхерц скупо улыбнулся. – Я лучше вгоню себе в уши вязальные спицы.
Охотник на монстров не терпел плохой поэзии, а хорошую встречал всего раз или два в жизни. Не дав хозяину дома прийти в себя и оскорбиться, ван Роттенхерц отправился искать своего слугу, дабы заставить того совершить налет на кухню.
Холодный балкон, каменная бахрома перил, скрип плохо смазанной стеклянной двери. Ранний рассвет погружает мир в пастельные тона с легким отголоском адской бездны. На балконе двое мужчин, мрачных, задумчивых, совершенно разных и неуловимо похожих. Сделавших своим призванием защиту мира от скверны. Что значит: каждый их провал – это чья-то оборванная жизнь. Оба курят.
Конец ознакомительного фрагмента.