Ирония Джокера
Шрифт:
— Не думали вернуться?
— Время покажет. Не исключено. Я люблю Италию, — Антонио Марино таинственно улыбнулся на ее слова.
И тут гостей пригласили занять места за игорными столами. У Джеммы в глазах появился блеск, а точнее «запрыгали чертики», которые с наслаждением отметил Анджело. И он знал, что его принцесса в эту минуту собралась, уже всех оценила и готова пощекотать нервы оппонентам.
Сами Филиппо и Анджело, а также Антонио не стали играть. Они внимательно следили за ходом игры за столом, где сейчас заставляла потеть и нервничать игроков «Королева блефа» по имени Джемма, манипулируя своими противниками
— Моя девочка, ты стала сильной «Королевой блефа». Хоть какая-то польза от полиции, — подумал гордый Анджело.
— Она невероятна! — восторг Антонио читался в его глазах.
А Филиппо просто наслаждался всем, что делало его сокровище.
В результате Джемма выиграла 15 мл. долларов, что еще раз подтвердило ее статус и звание в игорном мире.
Войдя в дом, Джемма сняла высокие каблуки и босыми ногами начала шлепать по полу, улыбаясь. Она так ведет себя с самого детства, но только когда дома.
— Ты была великолепна, — Филиппо поцеловал дочь в щеку, а она обняла его за шею.
— А все потому, что мой учитель — сам Его Величество «Король покера» Анджело Манчини, — Джемма грациозно склонилась в изящном реверансе перед дедушкой, который засмеялся так заразительно, что его смех подхватили все, включая охранников и Адольфо, который сопровождал их в игорный клуб и следил за игрой своей малышки.
— Что планируешь делать с выигрышем? — поинтересовался Филиппо, — Может перевести тебе их на счет?
— Это деньги Семьи, здесь им и место, — улыбнулась Джемма, — Пойду к себе, сниму платье и спущусь, будем пить чай, — она всем подмигнула и стала подниматься на второй этаж, напевая что-то, а ей вслед прозвучал голос Густаво, заставивший ее остановиться.
— До чая перевязка, мисс «Королева блефа», и последний укол, — на что девушка повернулась, посмотрела на отца жалобными глазами, потом на дедушку, затем на Адольфо, попытавшись склонить их на свою сторону, но они только развели руками.
— Густаво — врач, ему виднее, смирись, дочь моя, — театрально сказал Филиппо и вместе с Анджело и Адольфо склонил голову, а Джемма походкой идущего на казнь, искоса поглядывая на этих троих через плечо, но улыбаясь, продолжила долгий путь в комнату в надежде оттянуть неизбежное.
— Пап, давай откроем театр. У нас уже четыре актера есть на главные роли, — крикнула она со второго этажа, заходя в свою комнату, при этом задорно смеясь.
После семейного чаепития Джемма с Анджело ушли играть в шахматы, и из каминного зала, где эти двое расположились, раздавался их смех, шутки, и они даже вместе пели, а в какой-то момент начали танцевать.
Филиппо Манчини в это время сидел в своем рабочем кабинете, держа в руках фотографию Эбигейл.
— Любимая, наша малышка приехала. Я так счастлив! У меня есть вы, самые красивые и лучшие девочки на свете. Спасибо тебе за дочь. Слышишь? Это они с Анджело играют в шахматы. Наш дом наполнен ее смехом и улыбкой. Эбигейл, я люблю тебя, — он поставил фотографию на рабочий стол туда, где она стоит уже двадцать один год.
В его кабинет на совещание вошли люди, в числе которых были и те, кто в Америке сопровождает дочь. При этом Филиппо стал суровым Доном, с пристальным и тяжелым взглядом, от которого можно провалиться под землю.
Совещание длилось несколько часов, а когда присутствующие на нем вышли из кабинета Дона, была слышна мелодия, которая исполнялась на виолончели малышкой Джеммой. Звучал Вивальди «Гроза». Анджело сидел в кресле напротив играющей внучки, и на его лице читалось умиротворение. Ну а сама исполнительница была полностью погружена в музыку, которой ей так не хватает в чужой стране.
Джемма прогуливалась по территории особняка, как она его называет «семейного замка», наслаждаясь сладким воздухом Италии, и понимала, что это лучшее место на планете. Задумавшись, она неосознанно потеребила пальцами амулет, глядя на кроны деревьев, в которых запутался закат.
Филиппо подошел и обнял дочь сзади, а она своими руками начала поглаживать его сомкнутые руки, облокотившись на грудь отца.
— О чем задумалась?
— Просто хорошо дома. Ты и Анджело рядом. Душа спокойна, — на эти слова Филиппо поцеловал дочь в висок и улыбнулся. Они некоторое время просто стояли и наслаждались друг другом и тишиной.
— Как тебе люди на игре? — поинтересовался у дочери Филиппо.
— Из играющих трое не просто ненадежные, а опасные своей непорядочностью люди. Это Моретти, Эспозито и Бьянки. Последний, как я поняла, страдает неустойчивостью психики и алкогольной зависимостью, хотя на публике пытается выглядеть графом. Но был в зале человек, который ни к кому из игроков не имел прямого отношения. Мужчина среднего роста в костюме-тройке черного цвета и с синим галстуком в мелкий узор. У него искривлен нос и мозоль на указательном пальце правой руки. Мне кажется, что он занимался боксом, для этого спорта характерны такие переломы. Он представляет угрозу для Антонио Марино и того мужчины, который прибыл на игру вместе с ним. Мне его не представили.
Дон внимательно слушал дочь, потом посмотрел на ее сейчас серьезное лицо.
— Уверена?
— Абсолютно. Он киллер. Надо предупредить Марино. Он же еще не уехал к себе?
— Антонио здесь, завтра собирался.
— Отлично, — ответила Джемма, кивнув головой.
— Плохо, что на игры запрещено проносить телефоны, а в помещении нет камер, с ними было бы проще найти этого человека и узнать, — Филиппо задумался, — но что-то придумаем, ты хорошо его описала.
— Как сказал писатель Оскар Уайльд: «Правила нужны для того, чтобы их нарушать, иначе какое же от них удовольствие», — хихикнула девушка, взяла руку отца и в его ладонь положила крошечную флешку, — Тут все и на всех. Киллер в нескольких ракурсах. Пап, надо с этим вопросом поторопиться. Судя по его рукам, он и взрывотехник неплохой. Ты иди, а я еще погуляю.
Филиппо поцеловал дочь и быстрым шагом направился в сторону дома, разговаривая с кем-то по телефону.
Джемма села под дерево, облокотившись об него спиной, воткнула в уши наушники и закрыла глаза. Она сидела, наслаждаясь музыкой и воздухом, и не заметила, как большая и теплая рука взяла ее ладонь и погладила.
— Анджело, — девушка открыла глаза и повернула голову к сидящему рядом с ней дедушке, который накрыл их пледом, и положила свою голову ему на плечо, — Ты всегда рядом, с самого моего рождения.