Иррегулярный интеллект

ISBN 978-5-4483-3973-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Диммору исполнилось четырнадцать, и по законам Гейомии он уже считался совершеннолетним. Диммор был относительно невысокого роста; полноватый, с пухлыми щеками, он, в отличие от своих непоседливых сверстников, отличался вдумчивостью и уравновешенностью. Воспитателей из числа Регуляров он всегда слушал внимательно, впитывая и тщательно анализируя каждое их слово. Ничего удивительного в том, что он набрал высший бал в выпускном классе, не было. К тому же Диммора отличала и приятная, располагающая к себе внешность; он всегда тщательно причёсывал свои каштановые волосы и вообще был опрятен не по годам. С его академическими результатами и внешностью он вполне мог рассчитывать на место служащего Космофлота – по крайней мере, так говорили Воспитатели, а они никогда не лгали ученикам – Диммор сам неоднократно проверял их слова. Ему было известно, что неподалёку

от Школы действительно находится космопорт, в котором постоянно садятся «челноки», и то, что и Школа, и космопорт расположены в огромном городе, именуемом Туфа. Туфа являлась столицей планеты Гейомия и административным центром четырёхмерного галактического сектора, включающего все миры их системы, в том числе необитаемые, и несколько астероидов, на которых велась добыча полезных ископаемых. Город, возникший как перевалочный пункт, место отдыха космонавтов, постоянно расширялся, и всего триста с небольшим лет спустя после основания уже занимал большую часть континента под названием Туфагия; численность его населения достигла нескольких миллиардов человек, из которых около полутора миллиардов являлись Регулярами, а остальные, не всегда поддающиеся учёту – Иррегулярами. Деление на Регуляров и Иррегуляров было достаточно простым и понятным даже ребёнку: первые получали доступ к еде, воде, теплу, сну и прочим благам сообразно чётким нормам, определённым законом, в то время как вторые были вольны воздерживаться или, наоборот, злоупотреблять радостями жизни, как им будет угодно. Диммор к своим четырнадцати годам уже успел привыкнуть к регулярно выдаваемой пище в однообразной жестяной посуде; он знал все достоинства и недостатки подобного образа жизни, и вне его не мог себя даже представить. И вдруг его, лучшего выпускника Школы, не допустили к постдипломной подготовке! Когда он узнал об этом, то не выдержал и расплакался. Потом, утерев слёзы, он явился в кабинет к Директору и потребовал объяснений. Он знал, что пока всё не утверждено официально, решение ещё можно изменить. Но знал он и то, что Воспитатели никогда не лгут. А уж если Директор говорит, что Диммору не только постдипломного курса, но и удостоверения Регуляра не видать, значит, так и будет! Отчаяние придало мальчику храбрости, и он начал повышать голос, как делал это неоднократно в спорах со сверстниками. Он даже дошёл до того, что ещё неделю назад сам назвал бы святотатством – ударил кулаком по директорскому столу. Директор только мягко улыбнулся в ответ и закивал, словно ему стала доступной некая истина:

– Диммор, я вижу, что в твоих жилах течёт кровь Иррегуляра. Тебе нравится нарушать режим.

Диммор почувствовал, как на его глазах выступили слёзы. Он не заслужил такого отношения! Долю секунды он колебался, какую тактику избрать – мольбы или угрозы, а потом вдруг, будто поняв, что Директор его провоцирует, остыл и сказал, что всё равно станет Регуляром. Директор покачал головой и приказал ему выйти из кабинета. В этот самый момент глава Школы, совещался с Натоньяром и Вастрогом, своими наиболее преданными помощниками, за закрытыми дверьми. Диммор ощущал себя триумфатором – ведь Директор казался явно встревоженным поведением выпускника (в такое даже не верилось!), и это давало Диммору определённую надежду. Всегда источавший ореол силы и непоколебимой уверенности, всесильный и всеведущий Директор дрогнул перед ним, Диммором! Видимо, правду говорили преподаватели, утверждая, что в нём сокрыт большой потенциал. Воспитатели никогда им не лгали.

Директор оторвался от чтения нашумевшей электронной книги «Зови его после смерти» известного в Галактике писателя Ле Сажа и стал молча разглядывать стоящих перед ним Воспитателей. Одетые в одинаковую салатовую униформу специальных учебных учреждений, те, однако, отличались и внешне, и, что важнее, психологически. Вастрог, молодой, двадцатипятилетний мужчина, был светловолосым, что считалось редкостью в Туфе; свои льняные волосы он всячески холил, пользуясь дорогими шампунями. Нареканий по службе, впрочем, не возникало, так как в рабочее время волосы эти всегда были уложены под стильную сеточку. Отличаясь достаточно хрупким телосложением, Вастрог, тем не менее, ходил величаво, высокомерно поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, давая понять собеседнику – перед ним не какой-нибудь потомок хинду, а чистокровный блондин. Он слыл очень общительным, умел найти подход даже к самым замкнутым и буйным ученикам и в целом мог считаться примерным сотрудником.

Натоньяр был полной противоположностью Вастрогу: замкнутый, лысеющий мужчина сорока пяти лет, мощного сложения.

– Он ударил кулаком по этому самому столу! – Директор несколько раз ударил по столешнице ребром ладони. Воспитатели угрюмо кивнули – Диммор явно позволил себе лишнее. Уверенные, что выпускник, находящийся сейчас за дверью, их не слышит – все помешения Школы были звукоизолированными, – они могли спокойно обсудить возникшую проблему. Вастрог, как обычно, взял слово первым, опередив своего товарища, тяжеловесного в движениях и мыслях.

– Вы отказали ему в курсе постдипломной подготовки, – начал он осторожно, и, дождавшись согласного кивка Директора, продолжил уже более уверенно. – Диммор имел наивысший уровень интеллектуального развития в классе. Он должен был бы возмутиться.

Натоньяр кивнул, поддерживая Вастрога:

– Курсы спецстукачей – их шанс стать Регулярами.

Директор неприязненно посмотрел на Вастрога. У того уровень интеллекта был даже ниже, чем у Диммора, и Директор, принимая его на работу, подделал документы. Натоньяр, в свою очередь, никогда не забывал, чем он обязан своему благодетелю.

– Курсы спецстукачей, мой друг

Натоньяр – их единственный шанс стать хоть кем-то. Как тебе отлично известно, у нас здесь необычный контингент.

В Школе учились дети с отклонениями – Гейомия готовила собственных космонавтов, военных, технических специалистов и управленцев, даже учёных. Наука, достигшая высочайшего уровня, уже была неподвластна обычному человеку – даже потратив сотни лет на изучение какой-либо дисциплины, можно было освоить лишь малую частичку необходимых знаний. Выходом из сложившейся ситуации стали нанобиоимплантаты, вживляемые эмбрионам в период, пока кости черепа ещё не отвердели, а ткани коры головного мозга – не оформились. Если всё проходило нормально, имплантат становился такой же частью организма человека, как и любой другой его орган, давая одновременно новые сверх-возможности – обычно это была способность к сверхсложным вычислениям и феноменальная, по меркам прошлого, память. Информацию можно было загружать прямо в мозг при помощи вживлённого радио-модема. К глубокому сожалению, далеко не все операции завершались успешно. В таких случаях детей, если они родились живыми, отправляли в Школу, где они росли, отделённые от остального мира звуконепроницаемыми стенами и высоким забором с колючей проволокой. В большинстве случаев у детей обнаруживали умственные и психические отклонения, и, когда те достигали четырнадцатилетнего возраста, их отправляли на постдипломную подготовку. В данном случае это означало: курсы спецстукачей, или, более официально, Курсы Специальных Информаторов-Регуляров, сокращённо – КСИР. Операция проходило относительно безболезненно: пациентам делали общий наркоз, а потом срезали крышку черепной коробки. Часть головного мозга удаляли, заменяя его дешёвым и надёжным иплантантом. После этого крышку при помощи лазерной пайки и титановых скоб закрепляли обратно – и новый член многотысячной армии КСИР был готов начать служение обществу. Спецстукачи обычно ничего не помнили из своей прошлой жизни и не ощущали никаких волнений по этому поводу, а даже если бы и ощущали, их действия всё равно подчинялись командам суперкомпьютера полицейского управления.

– Он слишком умён, чтобы я позволил вынуть ему мозги и подключить то, что осталось, к розетке. Диммор – первый за долгое время выпускник школы, набравший тридцать баллов по итогам теста общего интеллектуального развития. Уже в раннем детстве он демонстрировал выдающиеся умственные способности, донося на одноклассников и обманом отбирая у них пищу и игрушки. Я не хочу, чтобы он погиб, пропал, затерялся среди бессчётного количества неодушевлённых роботов КСИР. Единственный способ предотвратить это – сделать из него Иррегуляра.

Вастрог, соображавший быстрее, покачал головой:

– Это не так просто, особенно если он не соглашается. От курсов спецстукачей его может избавить только подписанный им же отказ.

– Они не умеют читать и писать, – ответил ему Натоньяр. – Даже тесты им приходится…

– Я знаю, – нетерпеливо махнул рукой Директор. – Правда, Диммор вроде освоил какие-то слоги…

– Мы не уверены, возможно, он их запомнил – или угадывает, – сказал Вастрог, тряхнув своей косичкой. – Чтобы утвердить заявление по форме «Регуляр/Иррегуляр», ему придётся прижать большой – или любой иной – палец правой руки к дактильному сенсору. Разве что…

Посмотрев Вастрогу в глаза, Директор увидел там огонёк понимания.

– Он ударил кулаком по этому столу! – Директор торжествующе, словно произнося приговор, опустил свою волосатую пятерню на пластиковую крышку.

Воспитатели согласно кивнули и вышли в коридор. Директор, подключив приборы внешнего наблюдения, с явным удовольствием наблюдал, как Диммор безуспешно пытается оказать сопротивление двум взрослым мужчинам.

Летающее такси остановилось на мгновение в какой-то грязной подворотне; дверца распахнулась, и из салона вывалилось тело несостоявшегося спецстукача. Термоядерный двигатель взревел и, выбрасывая струю голубого пламени, автомобиль улетел прочь. Диммор, завывая от боли и обиды, прижимал к груди обрубок правой руки; он сидел рядом с какой-то лужей, в которой видел своё подёрнутое рябью отражение, и плакал. Теперь он действительно стал Иррегуляром – никто не сможет его опознать, ведь он утратил правую руку вместе с отпечатками пальцев. Смеющиеся Вастрог и Натоньяр неоднократно ему об этом говорили, пока они ехали в Ишкедон, наиболее мрачный из районов Туфы. Диммор снова вспомнил, как они прижали его в коридоре у кабинета Директора, а потом Воспитатель Вастрог, отвратительно улыбаясь, извлёк из внутреннего кармана лазерный скальпель… Диммор ощутил, как его штаны стали мокрыми, и ощупал их – это было что-то тёплое; поднеся пальцы к носу, он уловил резкий запах мочи. Это была наиболее унизительная новость за день, однако новоявленный Иррегуляр, как ни странно, почувствовал себя лучше – возможно, от того, что он ещё может хотя бы что-то.

Они прижгли ему рану и вкололи какие-то лекарства, которые назвали «ати-био-ти-ами»; боль, тем, не менее, не утихала, а только становилась всё сильнее с каждой секундой. Оглянувшись по сторонам, Диммор обнаружил, что находится в тупике, заканчивающемся стеной из полимерного моноблока, испещрённого различными надписями и рисунками, от одного вида которых ему сделалось ещё хуже. С обеих сторон нависали серые громадины домов; повсюду валялся гниющий мусор, от которого шёл омерзительный запах. Продолжая плакать, Диммор встал и, пошатываясь, направился к выходу из тупика. Чтобы выйти на смежную, достаточно оживлённую, улицу необходимо было пройти через крытый переход, проложенный прямо в стене одного из домов. Диммор замер: из подъезда несло чем-то, вызывающим тошноту; к тому же оттуда доносились какие-то странные чавкающие звуки, но он, как ни всматривался, не мог никого увидеть.