Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1
Шрифт:
В-третьих, давайте не наклеивать ярлыки (кто скептик, а кто не скептик), а внимательно всматриваться в реальный процесс, идущий параллельно с теми комфортными, успокоительными долженствованиями, которыми изобилуют рассмотренные нами тексты Д.А. Медведева.
Глава IV. От герменевтики — к анализу политического контекста
На II Гражданском форуме, напоминаю, Д.А.Медведев выступал 22 января 2008 года. На нижегородской встрече с избирателями — 27 февраля 2008 года.
Попробуем всмотреться в то, что произошло несколько раньше. А значит, было хорошо известно и выступающему, и слушающим.
Выдвижение
А уже 13 декабря 2007 года в газете «Коммерсант» была опубликована первая знаковая статья. Статья называлась «Россия и мир будут потрясены убийством Владимира Путина». Автор — собственный корреспондент газеты «Коммерсант» в Вашингтоне Дмитрий Сидоров.
В статье Сидорова рассказывалось о докладе группы высокостатусных американских кремленологов. В группу входили директор российской и евроазиатской программ Центра стратегических исследований Эндрю Качинс (в прошлом руководитель московского отделения Фонда Карнеги), бывший директор по России Совета по национальной безопасности Томас Грэм (занимавший в недавнем прошлом еще и высокие посты в администрации Буша-младшего), профессор международных отношений университета Джорджа Вашингтона Генри Хейл, старший эксперт Института мировой экономики Питерсона Андерс Аслунд и другие.
Доклад американских кремленологов был представлен Центром стратегических исследований. Тем самым центром, чьими российскими и евразийскими программами ведает один из авторов доклада Эндрю Качинс.
В статье Сидорова все внимание было сосредоточено на фрагменте доклада, который принадлежал перу Качинса. В этом фрагменте описывалось предстоящее убийство Владимира Путина. Причем в достаточно атипичном для политологии жанре. Процитируем вслед за Сидоровым:
«Россия и мир будут потрясены убийством Владимира Путина на выходе из Храма Христа Спасителя после полуночной мессы 7 января 2008 года».
Мои сограждане, начитавшиеся разных залихватских отечественных материалов, спросят: «Ну, и что?»
А то, что политология в США не имеет ничего общего с нынешней российской политологией. В США господствует достаточно жесткая жанровая регламентация. Именно жанровая! Политолог может рассматривать сценарии самого разного рода. В том числе и такие, в которых находится место теракту против главы государства. Но жанровая регламентация не позволяет автору ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОГО прогноза говорить: «Будет убит там-то тогда-то». Это может делать специалист другого профиля, имеющий оперативную информацию, или автор детектива.
Господин Качинс писал не детектив, а фрагмент политологического доклада. Ну, и?..
В любом случае, уже через три дня после выдвижения (всего лишь выдвижения!) Д.Медведева на роль главного кандидата в президенты от правящей элиты (и партии) первый раз возникла, и вполне нешуточным образом, тема убийства… Да, не Медведева, а Путина… Суть от этого не меняется. Выдвижение Медведева — и сразу тема политического убийства.
А дальше — тема стала тиражироваться. То Медведева могут убить в Белграде. То его должны убить «кадыровцы»… Ах, нет, не «кадыровцы», а «удуговцы»… Обвиняемые в подготовке силы открещивались и говорили: «Да, убьют! Но не мы, а наши конкуренты!» (Вспоминается, как покойный О. Квантришвили звонил журналистке Л. Кислинской и говорил: «Я чувствую, что с вами произойдет несчастье, но я в этом буду не виноват, о чем уже сообщил на имя прокурора Краснопресненского района».)
Российским высшим должностным лицам сулят несчастья. Значит ли это, что несчастья будут? Отнюдь нет. Надо ли обращать на это внимание? Вроде бы и не надо… Но…
Но все видели
Для меня подтекст этой фразы был однозначен: выборы могли не состояться, но состоялись. Ошибочна ли моя трактовка?
12 марта 2008 года директор ФСБ Н.Патрушев на заседании Национального Антитеррористического комитета (НАК) заявил о том, что российским спецслужбам удалось благодаря полученной информации предотвратить несколько терактов во время президентских выборов 2 марта («эти террористическо-диверсионные акты планировались бандитами для дестабилизации ситуации в стране»).
15 марта 2008 года на Ленте. ру выходит сообщение со ссылкой на газету «Твой день» о конкретно предотвращенном покушении на высших должностных лиц 2 марта 2008 года. Назван снайпер. Приведена карта, выделен сектор обстрела. Газета «Твой день» — вполне желтая и может написать что угодно. Но Лента. ру не будет воспроизводить все что угодно. А значит?..
А значит, смена лидерства в России происходила в тревожной обстановке. Можно сказать — беспрецедентно тревожной. И это надо зафиксировать в качестве исходного пункта нашего анализа. Тревожность эта — не пиар. Март — это уже после выборов. Когда не нужен тревожный пиар! Кроме того, в пиаре не участвуют лица ранга Патрушева или Путина.
К чему я так подробно все это излагаю? К тому, что в период, когда Д.Медведев выступал на II Гражданском форуме и перед нижегородскими избирателями, уже было понятно, что спокойствия нет как нет. И никакой передышки не будет. Что можно говорить о том, что она желательна. Но что желательность сама по себе, а реальность сама по себе. Я это не задним числом обнаруживаю. Я уже в марте 2008 года сказал об этом во всеуслышанье, ссылаясь именно на те факты, которые здесь привожу (смотри газета «Завтра» от 19 марта 2008 года).
Впрочем, дело совершенно не в том, что кто и когда сказал. А в том, что факты, говорящие о нестабильности, были. Они были известны всей политической элите страны и всему небезразличному к политике населению. Факты эти говорили о том, что покой нам только снится. Что на самом деле-то покоя этого уже нет и не будет. Что можно желать себе спокойных десятилетий. Но стоит ли?
Глава V. От политического контекста — к маячащим за ним аллегориям
15 февраля 2008 года Д.Медведев выступает в Красноярске на V Экономическом форуме и говорит: «Часто в нашей истории бывало так, что, как только страна, что называется, расправляла крылья, мы безответственно втягивались в военные конфликты. Или на нас обрушивалась революция. Но история все-таки нас чему-то учит».
Полностью поддерживаю желание нового президента России учиться на уроках истории. Как именно называются такие уроки? Исторические прецеденты.
Исторический прецедент (если хотите, то аллегория) — самый зыбкий из всех возможных. Возьмем для сравнения юридический прецедент. Он основан на сопоставлении ранее принятого решения с решением, которое предстоит принять. Ранее принятое решение давало оценку поступку или ситуации. При этом поступок или ситуация легко подвергаются схематизации. А схематизация легко параметризируется. Причем число параметров, вводимых в схематизацию, обычно не так уж и велико. А если параметров оказывается слишком много, то прецедентный подход существенно затрудняется.