Исцеление души
Шрифт:
Кстати, он совсем забыл, что Виктория - менестрель и его задевал тот факт, что она ему еще не играла. Заставить ее будет глупостью. Но вряд ли она откажет сыграть на людях. Празднество в честь мирного соглашения? Отличное решение!
– Простите, господин?
– Его остановил голос слуги, которого он просто не заметил.
– Что?
– Не понял Элестэй, затуманенным взглядом смотря на смутившегося слугу. Тот уже был не рад, что подал голос, но не ответить было равно смерти.
– Вы сказали 'отличное решение'.
– Заикаясь, произнес молодой человек.
– Я сказал это вслух?
–
– А ведь и вправду - отличное решение!
– Весело сказал Данган, задорно махнув рукой, и пошел дальше.
Лакей ошеломленным взглядом проследил за хозяином и поспешил уйти в противоположную сторону.
За завтраком Виктория не появилась. Вместо нее пришла служанка и сообщила, что девушке нездоровиться. Данган нахмурился, думая над тем, что это, скорее всего женский каприз. Однако Виктория еще ни разу не спекулировала на болезни? Может, это вчерашний поцелуй на нее так подействовал? В любом случае надо сходить проверить. Если она подумала, что таким способом избежала общения с ним, то крупно ошиблась.
Элестэй рывком поднялся из-за стола и поспешил к девушке. На пороге в комнату Виктории его встретила служанка.
– Что с ней?
– Тут же накинулся император на нее с вопросом. Девушка замялась, не зная, что сказать, а потому прямо ответила:
– Я не знаю, господин, она ничего не говорит.
– Ладно, я сам спрошу!
– Высокомерно сказал Данган, но девушка проявила смелость, перекрыв ему дорогу:
– Виктория просила никого не заходить.
– Да ты знаешь, кому это говоришь?!
– Тут же разозлился император, отталкивая с дороги служанку и влетая внутрь.
Когда он зашел, то застал Викторию лежащею на кровати. Девушка покоилась на животе, зарывшись лицом в подушки и накрытая одеялом. Она не могла видеть, кто вошел, потому Элестэй услышал недружелюбный оклик, явно относившейся не к нему:
– Лили, я просила оставить меня в покое!
– Голос девушке был с надрывом и хрипел, будто бы она всю ночь плакала. Доказательством тому стало совсем несчастное 'пожалуйста', адресованное той же служанке.
– Не хочу тебя еще больше расстраивать, но я не Лили, - попытался пошутить Элестэй, но в его голосе прозвучала неприкрытая тревога. Похоже, девушка не обманула и ей и в правду нездоровиться. Только Данган боялся, что опять причиной этому он.
Девушка вздрогнула, когда услышала его голос и замерла, словно затаилась от хищника и, надеясь, что наваждение пройдет.
– Виктория?
– Позвал ее император, с опаской подходя к кровати, будто резкие движения могли спугнуть девушку.
– Уходите...
– взмолилась она, всхлипывая.
– Что случилось, Виктория?
– Он попытался заглянуть ей в лицо.
– Ты плакала всю ночь?
– Последний вопрос был удивлением.
– Неужели это снова из-за меня?
Виктория набралась духу, чтоб заглянуть своему врагу в глаза и сказать одно короткое слово 'Да'. Неожиданно для самого себя Элестэю стало больно.
– В чем моя вина?
– Спросил он и тут же добавил, уточняя, пока девушка не высказала все, что накопилось за это время: - Я дал тебе то, что ты хотела. Да потребовав за это цену, но не принуждал тебя ни к чему и сейчас не собираюсь. Прошу взамен самую малость, но ты отказываешься. Понятно, что это может вывести меня из себя. Как и другого нормального мужчину! Понимаешь? А ведь другие бы уже сделали с тобой все что захотели, но ты даже не ценишь мою доброту, вместо этого устраиваешь дешевые спектакли. Или я не прав?
– Под конец Элестэй почувствовал, как в нем закипает злость, но он сдержал свои эмоции.
– Нет, вы совершенно правы, - ответила девушка, стараясь, чтобы голос ее звучал, как можно ровнее и непринужденно.
– Вы сами ответили на свой вопрос и что же вы теперь хотите от меня? Я ни в чем вас не виню и даже не пытаюсь. Я вам очень благодарна за подарок, но прошу впредь ничего мне не дарить и, если можно... если я вам не надо... по крайне мере очень сильно, то я бы хотела отдохнуть. Я не привыкла жаловаться, но сейчас мне очень плохо и это правда, и никакая не игра.
Элестэй смотрел на девушку, сложив на груди руки. Виктория поднялась на руках, тоже смотря на него своими раскрасневшимися глазами. Спутанные волосы, круги под глазами и заплаканный вид не добавлял ей красоты, однако вызывало непреодолимое желание обнять ее и утешить. Только она ему не позволит, а прикосновения его для нее будут, словно магический разряд. А жаль...
– Прости, я не хотел тебя обидеть, - сказал он. То, что девушка перешла резко на 'вы' только доказывало большую неприязнь к Дангану.
– Прошу вас, уходите!
– Взмолилась она, вновь опускаясь на подушки, словно от бессилия.
– Я не уйду, пока вы не скажете в чем причина столь сильной грусти?
– Элестэй тоже вспомнил про приличия и хотел казаться как более возможно галантным.
Этот вопрос чуть не заставил Викторию зарыдать с новой силой, но она сдержалась, только сильнее вцепившись в подушку. Этот жест не ускользнул от наблюдательного взгляда императора.
Девушка знала, что должна что-то ответить, иначе он будет ее донимать и не уйдет. А ей больше всего хотелось сейчас одиночества. Она вдруг захотела рассказать всю правду, пожаловаться на мага, как бы не по-детски это выглядело. Может, он бы даже тогда подарил ей другой инструмент...
Только эта мысль поселилась в ней, Виктория с омерзением попыталась выкинуть ее из головы, говоря совершенно другое, только бы он ушел:
– Я соскучилась по своему дому!
Дангану стало неловко, и он отвел свой взгляд от девушки. Похоже сейчас не лучшее время для ее утешения. Правда, ответ Виктории показался Дангану неискренним, но он не придал этому значения, откланялся и извинился за нарушение покоя, пообещал сегодня ее больше не тревожить и направился к двери. Но вспомнив об одной детали, спросил на выходе:
– А где твоя гитара?
Виктория замерла - вопрос заставил ее врасплох. И она не нашла ничего лучше, как ответить:
– В саду...
Ответ девушки удивил Дангана. Он не думал, что столь желанный инструмент она оставит на улице, где может пойти дождь, да и самый простой ветер нанести на чистую поверхность гитары листьев, песка и прочего мусора. Он хотел спросить ее по этому поводу, но в комнату вбежала служанка. Элестэй зло бросил на нее взгляд, и девушка поспешила оправдаться: