Исцеление

Звонок в дверь прозвучал неуверенно. Хотя трудно объяснить, как мог быть неуверенным сигнал домофона, живущего своей собственной своей жизнью и срабатывающего от нажатия кнопки.

Но тем не менее, привычный сигнал звучал так, будто нажавший передал электронике свое внутреннее состояние: тревожно и с сомнением, не стоит ли убежать, пока еще не открыли.

Взглянув на дисплей, я увидел молодую женщину.

Она казалась маленькой и куда более невзрачной, нежели я ожидал. Я даже подумал, что произошла ошибка, что явилась не она, а какая-то другая,

Сняв трубку, я осторожно кашлянул.

– Это я… Эшли… – дрожащим голосом откликнулась гостья.

Сомнений не осталось, пришла действительно она. Вряд ли кто-то мог явиться случайно с таким дурацким вымышленным именем.

Я вздохнул непонятно от чего и пошел открывать.

Женщина как-то странно – я бы сказал, затравленно – оглянулась по сторонам. На нее смотрели лишь равнодушные глазки, за которыми не было никого, поскольку соседи-навозники еще вчера разъехались по своим садовым участкам. После этого она, не говоря ни слова и отодвинув меня, скользнула внутрь и сама закрыла за собой мою дверь. И даже попыталась запереть, чего у нее не вышло, поскольку замки были непростыми.

– Дай помогу, – сказал я и запер все сам.

Сначала наружную дверь – стальную, затем внутреннюю – обитую кожзаменителем.

После этого обратился к ней:

– Ну, привет, что ли?

– Привет, – тихо ответила женщина и протянула руку.

Ладонь ее оказалась холодной и напряженной.

– Кофе?.. – предложил я, оценивая гостью.

И пытаясь применить к ней шкалу основных типов женщин, которые приезжают в незнакомому – точнее, виртуально знакомому – мужчине с конкретной целью разового секса.

Наиболее искушенные, темпераментные и раскомплексованные набрасывались уже в прихожей – хватали за цель визита, грозя вырвать ее с лоскутом брюк.

Хорошо воспитанные и пытающиеся это доказать почти спокойным тоном спрашивали, где находится душ, и просили дать чистое полотенце. А если повезет, то еще и банный халат – такая вещь в доме профессионального холостяка, по их мнению, должна была иметься обязательно

Ну и наконец третьи, играя по длинно прописанным нотам, сначала просились на кухню: попить кофе, погрызть печенек – то есть создать иллюзию давнего знакомства, вводящую в атмосферу разврата.

Причем неверным оказалось бы мнение, будто с точки зрения качественного интимного дела первый тип был оптимален, а с третьим вряд ли ожидалось что-то путное.

Тут дело обстояло обратным образом: случалось, рванув в прихожей мое причинное место, тигрица раздевалась прямо тут и принуждала к соитию на тумбочке для обуви. К акту ураганному, но не несущему мне ничего, кроме ощущения неуправляемой стихии. Такая бурно наслаждалась сама, а потом исчезала быстро, не подмывшись, оставив меня с мокрым концом и томительным ощущением неудовлетворенности в нижней части тела.

Зато третья после десяти минут беседы за чашкой кофе устраивала несколько часов феерического секса со взлетами и падениями, с бешеной скачкой и недвижной лаской, со втыканием шпильки в неожиданное место для моего особого удовольствия, скользящего на грани боли… и тому подобного, чего от нее не ожидалось.

Но эта, странная уже по выдуманному имени, явно не подходила ни под один из трех вариантов.

Хотя адекватность женщины для секса не значила ничего. Ведь в процессе соединения играл роль не ум, а определенные способности определенных ее частей, диаметрально противоположных голове.

И все-таки опыт: никогда не помнив точно, скольких разных женщин я поимел еще более разными способами, но прикидывая количество около трех сотен… – опыт знатока и ценителя в расцвете сил четвертого десятка говорил мне, что с этой гостьей что-то не так…

– …Чай…

Голос Эшли был таким же холодным, как и ее рука.

– Индийский, китайский, мелкий, листовой?

Роль изысканного бабника предполагала соответствующее разнообразие предложений.

– Обычный в пакетиках.

– Может, коньяку? – предложил я.

Сам я спиртного не употреблял; оно мешало полноте ощущений при интимном деле. Хотя скованной партнерше всегда предлагал рюмку-другую для разогрева. Но именно рюмку-другую, не больше. Потому что пьяная женщина в постели обычно оказывалась кошмаром, вместо нее стоило использовать по назначению молчаливый порнослайд.

– Н-нет ! – в глазах гостьи мелькнуло нечто, похожее на ужас. – Никакого спиртного! Только чай!

– Чай так чай, – покладисто ответил я, доставая коробку с разовой заваркой.

И понял, что женщина, вероятно, относится даже не к третьей, а к избегаемой мною на практике четвертой категории. Такой, которой и хотелось чего-то нового, но никак не удавалось переломить свой глупый стыд. Секс с такой бывал унылым, изнуряющим, лишенным сладости и не приносящим удовольствия ни одной из сторон. И оставляющим после всего открытым вопрос – для чего она ко мне приходила?

Я уже испытал сожаление, что расширил свой фильтр и связался с этой Эшли. Но тут же вспомнил, с какими упорством она выясняла мою внешность, как домогалась встречи у меня на квартире, требуя определенного дня – выходного – и определенного времени. И теперь уже вообще ничего не понимал.

Чаепитие прошло в полной тишине, нарушаемой лишь постукиванием чашек по блюдцам.

Правда, все-таки имея намерение начать дело чаем, а завершить совсем иной жидкостью, я посадил гостью так чтобы мог рассмотреть ее тело.

Лицо я рассмотрел сразу и нашел, что гостья была очень приятной во всех чертах.

Эшли была небольшой – я бы даже сказал маленькой. Но не худенькой, а крепкой. Точнее, слово «крепкая» означало почти «толстая»; но толстой моя гостья именоваться не могла. Тело ее имело правильные изгибы: выраженную талию, приемлемые бедра, гладкие колени и даже ровные икры. Да и место, которое составляло для меня главный элемент внешнего облика, тоже не подкачало: груди торчали из-под одежды не очень большими, но и не совсем маленькими полушариями.