Исчадие ада
Шрифт:
— Ты слышишь, коп? — свирепо захрипел Мартинелли. — Джорджи думает, что это отвратительно. А что скажешь ты, Эд?
— Я нахожу это недопустимой халатностью, Гейб, — заговорил второй тип спокойным интеллигентным голосом. — По моему мнению, налицо все основания предъявить обвинения в преступной бездеятельности. Должно быть проведено государственное расследование.
— Ты и это слышал, коп? — гаркнул Мартинелли. — Эд считает, что ты недопустимо ленив на своей работе, они должны упрятать тебя за решетку на девяносто девять лет. Что ты на это скажешь, а?
— Выслушай дружеский совет, Габриель, — прорычал я. — Убирайся отсюда немедленно, пока я не привлек всех троих к судебной ответственности за нарушение покоя в офисе окружного шерифа.
Он вытаращил глаза, очевидно не поверив своим ушам, затем его физиономия побагровела от ярости.
— Послушай!.. — Он едва не задохнулся. — Попробуй еще раз заговорить со мной подобным тоном! Я разорву тебя на части и вышвырну куски из окна! — Он перегнулся через стол с явным намерением схватить меня за горло. — Да ты знаешь, кто я такой?
Имея перед собой письменный стол для прикрытия, мне было совсем несложно выхватить тридцать восьмой из поясной кобуры. Я приподнял над столом правую руку и нацелил револьвер ему в грудь. Его руки моментально замерли в воздухе, а глаза снова широко раскрылись. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал щелчок, когда я взвел курок.
— Мне известно, кто вы такой, Габриель, — заговорил я вкрадчивым голосом. — Принимая во внимание ту поддержку, которую я получу, когда секретарь шерифа сообщит на суде, как обстояли дела, самое худшее, что я получу за ваше убийство, будет медаль. Так что не торопите события, а? Откровенно говоря, мне уже довольно трудно устоять перед искушением…
Он опустил руки по швам и поспешно отошел от стола: на его физиономии застыла нелепая гримаса. Черные глаза поблескивали, пока он с минуту придирчиво вглядывался в мое лицо. По всей вероятности, он старался хорошенько запомнить его на будущее.
— Не горячитесь, лейтенант, — пробормотал он почти миролюбиво. — Я и в самом деле был излишне возбужден. Это федеральное преступление?
— Но оно вполне обосновано, Гейб, — убедительно произнес парень с интеллигентным голосом, — у него имелись на то веские причины. Думаю, ты должен все объяснить лейтенанту.
— Да, Гейб, — затараторила девушка почему-то торжествующим тоном. — Скажи ему!
Мартинелли теперь выглядел окончательно расслабившимся. Я положил револьвер на стол и впервые внимательно посмотрел на двух других незваных гостей. Девица была очень молоденькой брюнеткой, самое большее лет двадцати. У нее было смазливое, но весьма глуповатое личико. Ее приятно округлые формы были подчеркнуты узким черным атласным платьем, которое вместе с ниткой крупного жемчуга вокруг шеи казалось неуместным в половине десятого утра. Может быть, у нее очень поздно заканчивалось ночное время, подумал я, либо, наоборот, с раннего утра она готовилась к важному свиданию. Впрочем, меня это совершенно не интересовало: рядом с таким субъектом, как Мартинелли, она ни для кого не могла представлять загадки.
Человек по имени Эд, обладатель интеллигентного голоса, как-то не вписывался в эту картину. Невысокий толстяк с седеющим венчиком волос, обрамляющим блестящую лысину, облаченный в неприглядный костюм из магазина готового платья братьев Брукс, под стать будничному выражению его физиономии. Но в нем что-то казалось не так, что-то беспокоило меня, потому что лицо выпадало из общей картины. Я еще и еще раз оглядел его, придирчиво всматриваясь решительно во все. И тут до меня дошло. Его глаза! Зрачки были затянуты белыми непрозрачными пленками. Я понял, что Эд был слеп.
— Итак, я скажу вам, лейтенант… — Теперь Мартинелли понизил голос до шепота. Его кулак опустился на фотографию в газете с неожиданной силой. — Этот снимок… Лицо на нем принадлежит моему младшему брату Тино Мартинелли!
— Вы это слышите? — заверещала девица. — Тино!
— Его младший брат, — замогильным шепотом произнес слепец, — умер пять лет назад, и только сейчас Габриель может оплакать свою потерю.
— Это недопустимо! — вновь завопила девица. — Должен существовать закон…
— Мы над этим работаем, — сказал я сквозь стиснутые зубы. — Однако, мадемуазель, существует городское постановление, дающее право надевать намордник на молодых особ, которые все время перебивают взрослых.
Глаза у нее широко раскрылись, она растерянно прижала ладонь к губам. Я посмотрел в темные глаза Мартинелли и подумал, что этот тип мог бы умереть куда раньше своего младшего брата.
— Если я спрошу вас кое о чем, уверены ли вы, — медленно заговорил я, — что мой вопрос не покажется вам глупым?
— Вы думаете, я не знаю своего родного брата? — яростно воскликнул он. — За все эти пять лет ни единого слова! Я потратил кучу денег, пытаясь найти его следы по всей стране! Но, признаться, никогда не терял надежды, что в один прекрасный день он вдруг откуда-то явится, только это было пустой мечтой. Все это время он был мертв.
— Существует способ лишний раз удостовериться, — сказал я. — Мы можем проехать в морг.
— Так почему мы этого не делаем? — спросил он бесцветным голосом.
Я сунул револьвер в кобуру и поднялся с места. — Машину и водителя мы найдем здесь, — пояснил я, направляясь к двери. — Девушку вы можете оставить с мисс Джексон. Она позаботится о ней в наше отсутствие.
— Я здесь не останусь! — занервничала девица. — Куда едет Гейб, туда и я. Ведь все должно обстоять таким образом, верно, Гейб?
— Ну так надень свою шляпку, — проворчал тот, — и перестань делать из всего проблему!
Я остановился на мгновение и посмотрел на него.
— Вы сошли с ума? Вы понимаете, что предлагаете ей увидеть?