Исчадия разума: Фантастические романы
Шрифт:
— Он закрыл ее, — ответил Хайрам, — сразу после вашего возвращения. И с тех пор она закрыта.
— Ну и прекрасно, — заключил я, вновь принимаясь за пиво.
Было так здорово здесь сидеть, ничего не делая!
По ступенькам крыльца кто-то поднимался. В дверь постучали.
— Войдите! — крикнул я.
Это был Герб Ливингстон.
— Хватай стул, — предложил я, — Сейчас принесу тебе пива.
Хайрам поднялся.
— Я и Баузер пойдем поглядим, что делается вокруг.
— Ладно, — ответил я, — но не выходите за территорию. Ты мне можешь понадобиться.
Баузер
Герб сорвал заклепку с пивной банки и бросил ее в мусорный бачок.
— Эйза, — проговорил он, — ты сторонишься меня!
— Не тебя одного, — ответил я, — Я избегаю встречаться с кем бы то ни было.
— Но ведь что-то происходит, — настойчиво произнес Герб, — и я хочу знать, что именно. «Вестник Виллоу-Бенда», возможно, и не величайшая в мире газета, но мы здесь имеем только ее, и уже пятнадцать лет я рассказываю людям о всех событиях, происходящих в нашем городке!
— Так вот, Герб, — ответил я, — Запомни, я не собираюсь тебе ничего сообщать. Даже если ты будешь кричать на меня и бить кулаком по столу, все равно ничего тебе не скажу!
— Но почему же? — спросил он. — Мы дружили с детства. Мы знаем друг друга так много лет! Ты, и я, и Бен, и Ларри, и все остальные. Бен то знает, что здесь происходит! Ты ведь рассказал что-то Бену?
— Ну и спроси об этом Бена!
— Но он тоже не желает ничего говорить. Предлагает спросить у тебя. Он говорит, что весь этот бизнес затеян для кого-то, кто задумал основать здесь звероводческую ферму. Но я понимаю, что все это вовсе не так. Значит, дело в другом.
А это другое заключается в том, что ты обнаружил в той старой яме разбившийся космолет! Разбившийся тысячу лет назад. Ну и что же из этого будет следовать?
— Ты пытаешься что-то выудить из меня, — отмахнулся я, — но вряд ли сумеешь узнать что-нибудь путное. У меня, конечно, есть кое-что на уме, это так, но любая публикация может вызвать сейчас совсем нежелательный вой. Когда придет время, я сам тебе все расскажу.
— Когда тебе понадобится реклама, ты это хочешь сказать?
— Возможно, и так.
— Послушай, Эйза, мне не хочется, чтобы газеты больших городов перехватили эту сенсацию. Я не желаю, чтобы они опубликовали ее раньше меня! Чтобы меня обскакали на моем же собственном поле!
— Черт возьми, да ведь тебя обскакивают всю дорогу! — взорвался я. — Во всех важных происшествиях. А чего иного ты можешь ожидать от своей газеты, выходящей раз в неделю? Новости происходят не на недельной основе, а ежедневно. Твоя сила не в освещении крутых событий. Они и не дойдут до тебя вовремя. Люди читают твой «Вестник» потому, что ты пишешь о маленьких новостях, относящихся к городку. И смотри на это именно с такой позиции. Если я потяну то, что затеял, это даст Виллоу-Бенду место на карте. Это поможет каждому его жителю. И расцвет бизнеса, и большие прибыли — все это будет здесь. Если только дело удастся, всем станет лучше. Так что же, ты бы хотел преждевременной публикацией лишить шансов и меня, и себя? Ведь такая поспешная публикация может сгубить все!
— Но мне же надо хоть что-нибудь написать! Я же не могу делать
— Ну и ладно, напиши свое «что-нибудь»! Об ограде, о мотеле Бена, обо всем, что происходит на поверхности. Поразмышляй, к чему бы все это, если хочешь. Ты имеешь на это полное право. В крайнем случае напиши, что ты говорил со мной и что я не сообщил тебе ничего существенного. Я не могу тебе в этом помешать, но я бы и не хотел препятствовать. Мне жаль, Герб, но больше ничего не могу для тебя сделать!
— Я полагаю, — сказал Герб, — что ты тоже имеешь полное право на умолчание. Но я все же попытался тебя расспросить. Я сделал эту попытку. Ты меня понимаешь, не так ли?
— Конечно понимаю. Как насчет еще одной баночки пива?
— Нет, спасибо. Некогда. Мы сегодня ночью выпускаем номер. Я должен успеть поместить в нем свой репортаж.
После ухода Герба я еще посидел на кухне, сожалея о том, как я с ним обошелся. Но я не мог дать ему никакого материала для рассказа. Я понимал, что он чувствует, что может чувствовать в такой ситуации любой газетчик. Самое для них страшное — это то, что у них могут перехватить сенсацию. Но прежде чем выйдет через неделю следующий номер его газеты, возможно, новость уже просочится наружу. И тем не менее, говорил я себе, в данный момент я ничем не мог бы ему помочь…
Я встал, швырнул пустую банку из-под пива в мусорный бачок и вышел за дверь. Был уже вечер, но все бригады работали, и я удивился, насколько еще продвинулась ограда. Я поглядел вокруг, не видать ли Кошачьего Лика. Меня бы не удивило, если бы я обнаружил, что он пялится на меня с одной из яблонь. В последние дни он там частенько появлялся. Вместо того чтобы прятаться, как он это делал раньше, теперь Лик норовил быть как можно ближе к нам.
Но в данный момент не было видно ни его, ни Хайрама, ни Баузера. Я спустился к ограде и прошел вдоль нее к месту, где трудились рабочие. Я постоял, поглядел на них, потом вернулся в дом.
У входа стоял полицейский автомобиль, и в одном из моих садовых кресел сидел человек в форме шерифа. Когда я приблизился, он встал и протянул мне руку.
— Я шериф Эймос Редман, — представился он. — Вы, наверное, Эйза Стил? Бен сказал, что я найду вас здесь.
— Рад вашему приезду, — сказал я, — Но каковы его причины?
— Бен сообщил мне, что вам могут понадобиться охранники для патрулирования вокруг этой ограды. Могли бы вы мне рассказать, для чего она строится?
— Единственное, что могу вам сообщить, шериф, — ответил я, — все это совершенно законно.
Его слегка передернуло, как от неудачной шутки.
— Никогда и не подумал бы о противоположном, — возразил он. — Насколько я знаю, вы когда-то были одним из мальчишек Виллоу-Бенда. А когда же вы вернулись?
— Меньше года назад.
— Похоже, вы решили тут обосноваться?
— Надеюсь, что так и будет.
— Касательно охранников, — сказал он. — Я разговаривал с полицейской ассоциацией в Миннеаполисе, и они сообщили, что готовы заключить с вами соглашение. Некоторые из членов ассоциации потеряли работу из-за сокращения фондов и могли бы пригодиться вам.