Исчезающий Трон

Мэй Элизабет

Он убьет меня, как только появится такая возможность.

Форма его зубов отпечаталась на мягкой коже. Аккуратно провожу пальцем по следу - я помню каждое воспоминание, которое он просматривал, оставляя их.

Тридцать шесть человеческих зубов. Сорок шесть тонких клыков, как у змеи. Вместе это напоминало два полумесяца; они покрывали мои руки и шею, не оставляя “живого” места.

Двадцать семь.

На одних всё ещё выступала кровь, другие - почти незаметны от яда baobhansith. Раньше я называла свои шрамы медалями, каждый из которых я получила,

убивая фейри. Но это… это не медали. Они не являются признаком победы.

Они лишь напоминают, что я проиграла и потеряла всё.

Сегодня Лоннрах в очередной раз копается в моих воспоминаниях. Он задерживает внимание на моментах ещё до смерти матери. Разве они важны? Интересно, понимает ли он, что я заметила, то, как внимательно он изучает мгновения, проведённые с мамой и Кэтрин. Совсем несущественные воспоминания о простых радостях, еще до того, как я ощутила вкус смерти.

Мне кажется, будто Лоннраха смущают мои воспоминания, но всё же он продолжает смотреть. Я наблюдаю за бесконечным потоком образов до тех пор, пока внимание не останавливается на воспоминании о Киаране в Парке Королевы. Такое чувство, что та ночь, ночь битвы, была так давно. Киаран решил занять место своей сестры после повторной активации печати. Я думала, что больше никогда его не увижу.

Раньше я бы сопротивлялась вторжению Лоннраха в это видение, но сейчас охотно иду с ним. Такой спектр эмоций перегружает мой разум. Это напоминает мне о том, кто я, что я все ещё человек.

Я часто думаю об этом, поэтому мне есть за что держаться.

Похоже, что Лоннрах шокирован, смотря, как Киаран меня целует, как он хватает меня за плащ, чтобы притянуть к себе ещё ближе. Это одно из немногих воспоминаний, которое осталось полным. Этот поцелуй запечатлен в голове: настойчивые губы Киарана, его пальцы на моей коже. Я знаю: это был искренний поцелуй.

В моём воспоминании я отстраняюсь.

– Уходи, - я слышу отчаяние в голосе, - у тебя еще есть время. Спасайся.

Еще один поцелуй, как будто он тоже пытается запомнить мои губы, как будто говорит, что это прощание.

– Я когда-нибудь говорил тебе, как клянется sithiche? Aoramdhuit. Я буду служить тебе.

Лоннрах покидает воспоминание так быстро, что мне едва удается устоять на ногах. Мы только вернулись в зал с зеркалами, а он уже вытирает губы белым платком, который принес заранее. Всегда другого цвета. Все они в моей крови.

Ноги не держат меня. Я сажусь на покрытый виноградной лозой пол, Лоннрах отворачивается, беззвучно шагая к ближайшему зеркалу.

– Подожди, - я удивлена своим голосом. Он скрипучий, а горло пересохло от того, что я долго не разговаривала.

Лоннрах останавливается, но даже не поворачивается.

– Тебе что-то нужно?

Его голос я тоже не слышала давно. У него больше нет необходимости издеваться надо мной. Я приняла его еду и питье. Он пил мою кровь. Он украл мои воспоминания. Что тут ещё можно сказать?

И всё же… Это воспоминание снова заставило меня чувствовать то, что я забыла. Страсть. Горе. После того как он уйдет, я снова попытаюсь дотронуться до кровавых следов на руках, чтобы опять вызвать то воспоминание.

– Я просто хочу поговорить, - я сглатываю. Боже мой, не могу поверить, что делаю это. Если бы только могла, я бы убила его.
– И все.

На этот раз Лоннрах поворачивается и смотрит на меня. Смотрит тяжелым, оценивающим взглядом.

– Зачем?

Потому что я больше не хочу быть одна. Потому что я не знаю, как долго мы здесь. Потому что я не знаю, остался ли у меня кто-нибудь еще. Потому что ты оставил две тысячи двести четырнадцать следов от укусов. Потому что ты никогда не позволишь забыть мне, что все происходящее сейчас, моя вина.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы ни одно из этих слов не вырвалось наружу. Может быть, в один прекрасный день я стану достаточно безнадежной и отчаянной, чтобы произнести их. Может быть. Но ещё нет.

– Потому что ты видел мои воспоминания, но мало что рассказал о себе.

– Твои воспоминания служат цели, - он делает еще один шаг, поднимая руку к зеркалу.
– Мои - нет.

Я пробую снова. Не спрашивая о том, каким образом мои воспоминания до убийства моего первого фейри, могут послужить какой-то его цели.

– Почему ты ненавидишь Киарана?

Лоннрах сжимает руки в кулаки.

– Ты сказал мне, я пожалею, что не убила его. Я хочу знать почему.

Лоннрах медленно поворачивается. Его глаза резкие и серые, взгляд падает на следы зубов, которые он оставил на моем запястье.

Я притягиваю колени к груди в надежде, что это защитит меня.

Когда я начинаю думать, что он мог бы сделать что-то, чтобы пожалеть меня, он говорит.

– Твой Киаран - наихудший вид предателя, и его сестра ничем не лучше. Теперь мне приходится отвечать за их ошибки…к которым относишься и ты.

Я. Он считает меня ошибкой. Только потому, что Киаран сделал меня такой же.

– И ты пытаешься спасти своё королевство?
– я изо всех сил пытаюсь говорить непринужденно, но горечь в голосе сильнее меня. Он пожертвовал моим миром ради спасения своего.
– Ваш правитель мёртв?

Лицо Лоннраха тут же искажается от удивления.

– Возможно, - он тщательно обдумывает свои слова.
– Никто не видел Кайлих больше тысячи лет. Оставленные ею наследники оказались недостойными трона. А без правителя Sith-bhruth будет разрушаться. Кто-то должен занять её место.

– И ты считаешь, что достоин этого, - это прозвучало как обвинение, но я всего лишь пыталась понять, почему же он потратил столько времени, кропотливо исследуя каждое моё воспоминание.

Он бросает на меня свой взгляд, словно прочитал мои мысли.

– Нет, но я буду.

Я окликаю его, когда он отворачивается, чтобы уйти. Я чувствую напряжение: он словно боится моего вопроса.

– Каково это, оказаться в ловушке под городом?

Похоже на это? Вы тоже прекратили сражаться?