Исчезнувшая невеста

Картленд Барбара

Библиотека, распланированная и обставленная знаменитым Уильямом Адамом, была не только элегантна, но в то же время уютна.

«Не может быть! – недоумевал герцог, стоя на пороге. – Как мог я в детстве не замечать такой красоты?»

Это просторное, светлое помещение с изящной росписью на потолке и множеством книг, переплетенных в разноцветную кожу, никак не вязалось с мрачным, ненавистным образом отца.

Герцог сел в кресло – он даже не подумал о том, что в этом кресле обычно сидел отец, – и указал Данблейну на место напротив.

– Из вашего письма я понял, что положение отчаянное, но теперь мне кажется, что вы несколько преувеличиваете, – продолжал герцог.

– Нет, ваша светлость, все действительно очень серьезно.

– Так что случилось?

– Торквил попал в плен к Килкрейгам.

– В плен? – Герцог недоверчиво улыбнулся. – И что же, они держат его в неприступной башне или в сыром подвале?

– Полагаю, условия его содержания оставляют желать лучшего, – отозвался Данблейн, – но мы должны благодарить Килкрейгов за то, что они не отправили его на суд в Эдинбург.

– На суд?

Герцог был немало изумлен, выслушивая управляющего.

– В чем же они его обвиняют?

– В краже скота, ваша светлость!

– Боже мой!

Герцог широко открыл глаза. Неужели это не кошмарный сон?

– Я разговаривал с Килкрейгом, ваша светлость. Он согласился подождать с решением этого дела до вашего приезда, но заявил, что преступление полностью доказано и Торквил со своими товарищами, представ перед судом, будет сурово наказан, – возможно, выслан в колонии!

Герцог не мог поверить своим ушам, настолько это казалось диким для образованного, цивилизованного человека.

Он хорошо знал, как относится к краже скота шотландское правосудие.

Рост скотоводства в Нижней Шотландии и приграничных областях Англии вызвал к жизни такие уродливые явления, как угон скота и взимание «черного налога». Последнее стало едва ли не горской традицией.

Шотландцы издавна платили своему правительству налог деньгами или натурой. «Черным налогом» назывались деньги, которые выплачивали бандитам законопослушные граждане в обмен на обещание не трогать их стада.

В прежние времена похитителей скота вешали; теперь правосудие стало милосерднее, однако судьи без колебаний высылали провинившихся в далекие колонии, обрекая их на неминуемую гибель, или заключали на много лет в знаменитую Эдинбургскую темницу.

– Какого черта вы позволили мальчишке ввязаться в это сумасшествие? – сердито спросил герцог. Мистер Данблейн вздохнул.

– Ваша светлость, я не раз говорил о Торквиле с вашим отцом. Я убеждал его, что скука и бездеятельность дурно влияют на мальчика: ему нечем заняться, и он начинает озорничать.

В голосе мистера Данблейна появились умоляющие нотки.

– Уверяю вас, – продолжал он, – это всего лишь мальчишеская шалость. Килкрейги – наши исконные враги, и мальчику нравилось потихоньку переходить границу, отгонять от стада корову или теленка, а потом торжественно приводить их домой, словно это почетная военная добыча.

«Действительно, – подумал герцог, – для шестнадцатилетнего мальчишки это не преступление, а почти что геройский подвиг. Ведь Макнарны несколько сот лет ненавидят Килкрейгов так же, как Килкрейги – Макнарнов».

– Как его поймали? – коротко спросил герцог вслух.

– Очевидно, он играл в эту игру не один раз, – ответил Данблейн, – но я, к несчастью, ни о чем не знал, пока Килкрейг не сообщил мне, что Торквил и трое юношей, угонявших скот вместе с ним, пойманы на месте преступления.

– Должно быть, пастухи устроили засаду? Мистер Данблейн кивнул.

– А эти глупцы, – продолжал герцог, – конечно, воровали скот в одном и том же месте!

– На самой границе, – коротко ответил мистер Данблейн.

– Не могу представить себе более идиотского и безответственного поступка! – взорвался герцог. – Но, думаю, если я поговорю с Килкрейгом, он прислушается к голосу здравого смысла.

– Он заявил, что не станет вести переговоров ни с кем, кроме вашей светлости, – подтвердил управляющий.

Герцог вздохнул.

– Значит, мне придется с ним встретиться. Не стану скрывать, Данблейн, я вне себя от ярости!

– Я опасался, что так и будет, ваша светлость. Не раз я просил вашего отца, чтобы он отправил Торквила в школу, а затем – в университет.

– Но мой отец никогда не слушал добрых советов, – горько закончил герцог. – Сколько лет Торквилу сейчас?

– Скоро исполнится семнадцать, ваша светлость. Он в том же возрасте, в каком были и вы, когда покинули замок.

Герцог понял: мистер Данблейн хочет, чтобы он представил на месте Торквила себя в шестнадцать лет – страдающего, оскорбленного, раздираемого жаждой мести и желанием обрести долгожданную свободу.

– Он вообще чему-нибудь учился? – спросил герцог.

– Да, ваша светлость. Ваш отец выписал из Лондона нескольких учителей, но, к несчастью, учеба скоро наскучила Торквилу.

– И неудивительно, – отозвался герцог. – Представляю себе, что за людей пригласил к нему отец!

– Мальчику, ваша светлость, не хватало друзей его возраста и одинакового с ним положения.

– А те трое, кого схватили вместе с ним?

– Сыновья арендаторов, ваша светлость. Хорошие ребята, но совершенно неотесанные.

– Да все это просто смешно! – воскликнул в раздражении герцог. – Какая-то средневековая чушь! Как вы это допустили?

Но сам он понимал, что зря мечет громы и молнии на беднягу Данблейна.