Исчезнувшая пожарная машина (Человек по имени Как-его-там)
Шрифт:
Десятью минутами позже, после пяти с половиной дней адских мук, умерла рыжеволосая Мадлен Ольсен. Ей было двадцать четыре года.
X
Гюнвальд Ларссон тоже задавал себе вопрос, о котором думал Меландер и на который не было ответа.
На нем теперь были его собственный халат и новая пижама, которую он надел в первый раз, а на ногах белые шлепанцы.
Он стоял у окна и старался не смотреть на цветы, которые принес ему Рённ: отвратительно подобранный букет гвоздик, тюльпанов и массы зелени.
— Да, да, — раздраженно произнес он, перелистывая бумаги, которые передал ему Рённ. — Даже ребенок способен это понять.
— Ну, — сказал Рённ.
Он сидел в кресле для посетителей и со скромной гордостью глядел на свой букет.
— Даже если в квартире было столько газа, сколько в первомайском воздушном шаре, не мог же он взорваться сам по себе, черт возьми. Верно?
— Ну…
— Что, ну?
— Ну, почти любая мелочь может вызвать взрыв в заполненной газом комнате.
— Почти любая?
— Да, достаточно даже крошечной искорки.
— Но ведь искорка, черт побери, не может появиться ни с того ни с сего?
— Я как-то расследовал дело, связанное со взрывом газа. Один парень открыл краны и совершил самоубийство. А позже к двери подошел бродяга и позвонил. В звонке проскочила искра, и дом взлетел на воздух.
— Но в данном случае никакой бродяга не звонил в дверь к Мальму.
— Ну, можно найти сотни причин.
— Здесь их быть не может. Существует только одно объяснение, и никто не желает потрудиться, чтобы его найти.
— Его невозможно найти. Все разрушено. Сам подумай, ведь искра может возникнуть в результате короткого замыкания или просто из-за плохой изоляции проводки.
Гюнвальд Ларссон ничего не сказал.
— А во время пожара вся электрическая проводка сгорела, — продолжил Рённ. — Предохранители взорвались. Невозможно даже установить, какой предохранитель вышел из строя раньше, а какой позже.
Гюнвальд Ларссон, как и прежде, ничего не сказал.
— Электрический будильник, радиоприемник, телевизор, — продолжал Рённ. — Искра могла появиться из любой печи.
— Но ведь заслонки были закрыты?
— Искра все равно могла появиться, — упрямо сказал Рённ. — Например, в дымоходе.
Гюнвальд Ларссон нахмурился и в оцепенении уставился поверх голых деревьев и крыш.
— А с чего бы это Мальму понадобилось себя убивать? — неожиданно спросил он.
— Он оказался в ловушке. У него не было денег, и он знал, что полиция следит за ним. То, что его не арестовали, вовсе не означало, что он в безопасности. Стоило появиться Олафсону, и Мальма снова бы взяли.
— Гм, — нерешительно хмыкнул Гюнвальд Ларссон. — Ладно, это правда.
— Дома у него тоже все было очень плохо, — сказал Рённ. — Одинокий. Алкоголик. Состоял на учете в полиции. Дважды разведен. Имеет детей, но много лет не давал денег на их содержание. Его уже собирались послать и трудовой лагерь для алкоголиков.
— Угу.
— К тому же он болен и несколько раз лежал в больнице.
— Ты имеешь в виду, что он не совсем нормальный?
— У него был маниакально-депрессивный психоз. Он впадает в депрессию всякий раз, когда напивается или у него появляются любые неприятности.
— Ладно, достаточно. Достаточно.
— Ну, он уже пытался покончить с собой, — безжалостно продолжил Рённ. — По крайней мере, дважды.
— Но это все равно не объясняет, откуда появилась искра.
Рённ пожал плечами. Возникла минутная пауза.
— За несколько минут до взрыва я кое-что видел, — задумчиво сказал Гюнвальд Ларссон.
— Что?
— Кто-то зажег спичку или щелкнул зажигалкой на втором этаже. Над квартирой Мальма.
— Но ведь взрыв произошел в квартире Мальма, а не там, — произнес Рённ.
Он принялся тереть нос сложенным платком.
— Не делай этого, — сказал Гюнвальд Ларссон, не глядя на него. — Он у тебя становится еще краснее, чем обычно.
— Извини, — сказал Рённ.
Он спрятал платок, немного подумал и произнес:
— Меландер говорит, что поскольку дом старый, газ мог просочиться в верхнюю квартиру, хотя и не в смертельной концентрации.
Гюнвальд Ларссон повернулся и посмотрел на Рённа.
— Кто допрашивал оставшихся в живых?
— Никто.
— Никто?
— Нет. Они не имеют никакого отношения к Мальму. Во всяком случае, на это ничто не указывает.
— Откуда тебе об этом известно?
— Ну…
— Где все они сейчас?
— Они все еще в больнице. Думаю, здесь. Кроме детей. Их забрали в детский дом.
— Они выживут? Я имею в виду взрослых.
— Да, за исключением Мадлен Ольсен. У нее мало шансов, но она еще жива, насколько мне известно.
— Значит, остальных можно допросить?
— Не сейчас. Дело закрыто.
— А ты сам-то веришь, что это был несчастный случай?
Рённ опустил взгляд на свои руки. Наконец кивнул.
— Да. Другого объяснения нет. Все подтверждается.
— Да. За исключением этой искры.
— Ну, вообще-то ты прав. Однако здесь невозможно ничего доказать.
Гюнвальд Ларссон вырвал из носа светлый волос и задумчиво на него уставился. Потом подошел к кровати и сел на нее. Сложил бумаги, которые ему принес Рённ, и швырнул их на тумбочку так, словно он тоже закрывал это дело.
— Тебя выпишут послезавтра?
— Наверное.