Ищи борьбу всюду
Шрифт:
наравне с окружающими переживать, вскакивать, кому-то жать руку, что-то выкрикивать, горестно вздыхать, то в блокноте образуются пустоты, которые уже не восстановить, когда придет час работы, когда на проводе будет Москва, редакция, а за ними читатели, ждущие от корреспондента всех подробностей…
Ко всему этому надо привыкнуть. Надо выработать в себе этакую отстраненность, умение жертвовать удовольствием, уходить из-под власти едва ли не самого потрясающего на свете зрелища. Это совсем не так просто. Во время шведского чемпионата, на стадионе в Гете-борге, когда игрался повторный матч наших с англичанами, матч изнуряющий, бесконечный,
…Наши проиграли первый тайм. Они никак не могли найти свою игру, не могли вырваться из плена исходной расстановки, каждый действовал строго согласно номеру на спине. Скорость вроде бы есть, а маневренности никакой, югославским защитникам загадок решать не приходится. А их форварды сразу освоились. Один – высокий мощный Еркович играл строго в зоне центрального нападающего, давил на нашу оборону, а остальные – Костич с его сильнейшим ударом, резкий порывистый Галич, искусный дриблер Шекуларац непрерывно меняются местами, ведут игру предприимчивую, каверзную, настойчивую. Словом, играют хорошо, классно. Помню, было одно только ощущение – лишь бы наши продержались до перерыва, а там уж они должны прийти в себя. Но продержаться не удалось. Еркович справа обыграл Масленкина, и тот вдруг остановился, простодушно считая, что форвард нарушил правила и судья Эллис даст свисток. Еркович двинулся дальше и сделал сильный прострел вдоль ворот. Набежал Галич и головой послал мяч в сетку. Шла 40-я минута. 0:1.
В перерыве с изменившимся от волнения лицом Маслов глухо сказал:
– Еще десять минут такой игры, и пиши пропало.
– Да, пожалуй,- подтвердил Якушин, почесывая затылок.
– Не может этого быть, должны ребята встряхнуться,- с какой-то обидой в голосе отозвался Симонян. Ему близка эта команда, он сам был в ее составе, когда она играла первый матч розыгрыша этого Кубка с венграми…
Команды вернулись на поле. Мяч снова отправился в свой замысловатый путь. Мы ищем ответа на вопрос, мучающий нас: изменится ли игра? Пока всматривались, счет сравнялся.
Валентин Бубукин двинулся на ворота из центрального круга. Его никто не атаковал. Метров с двадцати пяти он сильно «выстрелил» низом. Высоченный Виденич в броске парировал удар, мяч отлетел, и к нему проворно метнулся Слава Метревели. Короткий удар!
Слышу рядом зычный крик: «Молодчик, Славка!» Это – Маслов. В ту пору он был тренером московского «Торпедо», и Метревели играл в его команде.
Тут же Маслов перегнулся к нам и бодро, хотя и сбавив голос, заверил: «Теперь игра пойдет, увидите!» Он угадал. Потом я много раз убеждался в том, как этот человек по каким-то признакам, куда менее заметным, чем в данном случае, а иногда и вовсе не заметным для глаза рядового наблюдателя, умел предсказать дальнейший ход событий.
Игра сразу же стала равной. Югославы не дрогнули, они до самого конца остались сильным соперником. Но наши преобразились. Полузащитники – Игорь Нетто и Юрий Воинов взялись за свое любимое дело, встали у руководства атаками. Вся команда, будто застоявшись-в
Матч игрался 120 минут. Разумеется, для футболистов добавочные полчаса были трудны, как все, что сверх ожиданий. Но с трибун встреча выглядела слитной и стройной, развивалась с неумолимой логичностью, шла как по рельсам. Югославы опасны: Яшин отражает сильнейший удар Галича, затем снимает мяч с головы Ерковича. Но все это уже не так страшно, как в первом тайме. Наши атакуют чаще и все удачнее выходят на удобные позиции. Вот даже левый защитник Анатолий Крутиков посылает мяч под перекладину, и Виденич чудом выталкивает его…
Решающую комбинацию я записал максимально точно. Возможно, если бы меня толкнули в бок и шепнули: «Сейчас будет гол», я забыл бы про блокнот и просто ловил этот исторический момент. Но меня не предупредили, и я автоматически фиксировал очередную комбинацию.
Бубукин с правого фланга отослал мяч назад и в центр Войнову, который в одно касание переслал мяч вперед и влево Михаилу Месхи. Тот сделал навесную подачу снова в центр, но уже ближе к воротам, на Понедельника. Прыжок, удар головой, и мяч в правом верхнем углу. Мяч в ходе этой комбинации шел почти по окружности.
К своим бежали вокруг всего стадиона. Полицейские нас пропускали, заслышав русскую речь: победители! На этот раз мы пользовались привилегиями, и на нас, журналистов, упало праздничное сияние.
Раздевалка крошечная, не повернуться, хотя людей не так уж и много. На столике в углу бутылки с оранжадом, рассыпаны абрикосы. Посередине поблескивающий новеньким серебром сосуд, повторивший греческую амфору, на зеленой мраморной подставке. Как и все, я коснулся ее ладонью, и амфора показалась мне теплой, какой-то домашней.
Самый славный трофей в истории нашего футбола! Но тогда эта пышная фраза в голову не приходила. Просто-напросто с души свалился камень и стало легко дышать.
Врач обходил футболистов, предлагая свои услуги. Слышу, как Гиви Чохели ответил:
– Разве может что-нибудь болеть сейчас? Потом сами к вам придем…
На следующий день прогуливались мы большой компанией по бульвару Сен-Жермен. Кто-то разглядел в витрине газетного киоска свежий номер футбольного журнала с цветными фотографиями финального матча. Журнал пошел нарасхват, даже не хватило.
Старичок продавец высунулся по плечи из окошка, чтобы разглядеть, что за покупатели нахлынули. Ему объяснили, кто эти молодые люди. Как же он разволновался, заохал! Ну кто поверит, что у него раскупила журнал сборная Советского Союза! Как на грех никого рядом, кто мог бы стать свидетелем…
Мы шли и на ходу листали страницы.
Качалин вдруг сказал:
– Эх, ребята, понимаете ли вы, какую победу одержали?
Откликнулся Валентин Бубукин:
– Наверное, не понимаем. Дома поймем…
«ТУ-104» в полете. Кто читал, кто дремал. Мирный пассажирский быт на высоте десяти тысяч метров. В эти самые минуты поезда московского метро уже везли толпы болельщиков на станцию «Спортивная»: в Лужниках команду ждала торжественная встреча.
Мы с Качалиным вели тихий разговор. И хотя неподалеку стояла серебряная амфора, и впереди были речи и круг почета по стадиону, Качалин говорил уже не о Марселе и Париже, а о том, что ждет сборную через два года на чемпионате мира в Чили.
Так всегда. Игра не имеет конца, и любая победа зовет в дорогу.