Ищи ветра в поле
Шрифт:
Бандиты послушно подчинились. Никто из них не пытался оказывать никакого сопротивления.
— Так, Ольга Юрьевна, — прохаживаясь по комнате, заложив руки за спину и подметая пол пальто, сурово произнес Степанчиков. — Вы опять здесь? И, конечно же, опять утаили от власти, где скрывается преступник?
— Да, Михаил Анатольевич! — радостно прокричала я. — Каюсь, опять! Но видит бог, как я рада, что вы приехали! — не в силах сдержать радость, я подскочила к Степанчикову и повисла у него на шее.
Степанчиков несколько смутился моего порыва и отвернул лицо.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал он, похлопывая меня по спине и отнимая мои руки. — Об этом мы с вами после поговорим. Где этот-то?
Я поняла, что он имеет в виду Сергея.
— Он ушел, — развела я руками. — Я ничего не могла сделать.
Степанчиков подозрительно покосился на меня, потом на Виктора. Тот стоял с непроницаемым видом, слегка согнувшись и придерживая рукой живот. Майор внимательно оглядел нас обоих, но ничего больше не сказал.
— Так, всех по машинам, — распорядился он и двинулся к выходу.
В дверях я поймала взгляд Оксаны. В глазах ее стояли слезы.
— Ничего, — шепнула я ей. — Все будет хорошо.
Она молча кивнула, улыбнувшись и вытирая слезы рукавом халата.
Эпилог
На следующий день после этих драматических событий мы сидели в редакции в моем кабинете. Степанчиков, допивавший третью чашку кофе, курил и слушал то, что я ему говорила, молча кивая головой.
— Ну и вот, — завершила я свой рассказ. — И тут появились вы, — при этом я посмотрела на него теплым взглядом, отчего всегда красное, обветренное лицо Степанчикова стало просто багровым.
— Да, мгм… — покачал он головой.
— Как я понимаю, вы просто проверили дело Сергея и выяснили, кто у него остался из родственников?
— Да, — подтвердил майор. — Это было совсем несложно сделать. Бандиты, я думаю, пошли тем же путем.
— Вы так и не нашли Сергея? — спросила я.
— Нет, но произошло одно интересное событие. Я, собственно, об этом и хотел вам сказать. Машина, на которой он сбежал, сегодня была найдена в пяти километрах от Шабалова. Она слетела с обрыва. И, как водится в таких случаях, взорвалась…
Повисла тяжелая пауза.
— А… Сергей? — тихо спросила я.
— Экспертиза останков тела не обнаружила, — сухо отозвался Степанчиков.
— Вы думаете, ему удалось уйти? — с надеждой спросила я.
— Я думаю, это псевдоавария, — с умным видом заявил Степанчиков. — И нам остается только ждать, когда личность Сергея Забелина всплывет в каком-нибудь очередном криминальном деле.
— А я считаю, что он больше не будет связан с криминалом, — возразила я. — И потом, он не такой дурак, чтобы жить под своим настоящим именем. Он занял у Тимура немалые деньги, а при нынешних временах на них легко можно приобрести себе любые документы… И, знаете, майор, если честно, я была бы рада, если б оно так и вышло…
Степанчиков ничего не ответил, и понять, что творилось у него в душе, было невозможно. Мы некоторое время помолчали.
— Кофе у вас хороший, Ольга Юрьевна, — сказал вдруг Степанчиков.
— Да, в отличие от вашего, — улыбнувшись, ответила я.
— М-да, — подтвердил майор. — Тут я согласен. Кофе наш, действительно, оставляет желать лучшего. Ну, есть еще издержки у нас, есть… Но мы стараемся, улучшаем, повышаем, так сказать…
Степанчиков как-то потеплел и попытался даже шутить, хотя бы на уровне тона.
— Да вы не расстраивайтесь, — подбодрила я его. — Это в общем-то заслуга моей секретарши Марины, — сказала я в тот самый момент, когда в кабинет входила сама Маринка собственной персоной с новым подносом.
Услышав мои слова, она зарделась от гордости и, улыбнувшись Степанчикову своей, как она считала, самой сексапильной улыбкой, вышла из кабинета, грациозно покачивая бедрами.
— Михаил Анатольевич, а что же будет с женой Кудрина? — спросила я, помешивая сахар в чашке. — Неужели она так и останется безнаказанной?
— Ну вы же понимаете, что по закону ее привлечь к ответственности нельзя. Не за что. Но она, можно сказать, и так наказана.
— Каким же образом? — удивилась я.
— Понимаете, она рассчитывала после смерти мужа получить магазин. Но Кудрин, видимо, почувствовавший, что может погибнуть, оформил все документы на своего брата. Нотариальная контора оформила это всего несколько дней назад. Так что Ирина Павловна сама себе испортила жизнь, — подытожил Степанчиков.
— И что же теперь?
— Что что? — удивился Степанчиков. — Будет продолжать жить, дочь воспитывать, зарабатывать на жизнь. А так как зарплата учительницы и заместителя директора магазина — как говорят в Одессе, две большие разницы, — то судите сами…
Степанчиков выразительно посмотрел на меня и чуть заметно усмехнулся.
— Михаил Анатольевич, вы не будете против, если наша газета опубликует статью, посвященную всем событиям, в которых нам с вами вместе довелось участвовать? Ваше ведомство предстанет в самом лучшем свете…
Я лукаво поглядела на него.
— У нас не принято выставлять себя напоказ публике, — с заметным сожалением выдохнул он. — Причем, если уж быть совсем откровенным, то преступника-то мы прохлопали…
— Ну это уже не ваша вина, — попробовала я его утешить. — Вы действовали совершенно правильно. Если бы не…
— Если бы не вы, Ольга Юрьевна, возможно, мы бы до сих пор не знали, кто преступник, — признал Степанчиков. — Я хотел выразить вам свою благодарность от лица коллег, — он даже слегка поклонился и, встав, поцеловал мне ручку. — Одним словом, спасибо вам за помощь.