Ищу мужа. Бывшим и боссам не беспокоить!
Шрифт:
А вот встреча с Геннадием Третьяковым не сулила мне ничего хорошего.
Прошел год, и я уже решила, что беда прошла мимо.
Ничего не предвещало, как говорится. На работе все было как обычно, а после я всегда спешила домой, где меня ждали сын и свекровь, а еще кошка Машка. Имя этой трехцветной бестии выбирала свекровь, я же звала ее просто Кошка (кошку, конечно, а не свекровь).
Мой сын, Дим Димыч – моя гордость. И я даже рада, что мы остались в столице, за этот год мы стали семьей – я, Дима и моя свекровь, ну и кошка. И если сначала я думала, что из нас двоих выживет в этой войне только одна, то общая
Размеренная и почти спокойная жизнь закончилась. Сегодня я столкнулась со своим прошлым, можно сказать, лицом к лицу – много лет спустя я снова встретилась с Геной.
И вот, он меня не узнал!
Глава 2
Не узнал!
Я так боялась этой встречи и результат – он меня не узнал! Меня!
Или сделал вид?
Как бы я ни надеялась избежать встречи со своим прошлым, это все же случилось.
И такое фиаско?
Да и чего я ожидала? Прошло столько лет, мы оба изменились.
Но я ведь его узнала, ни борода, ни легкая проседь в волосах не изменили его до неузнаваемости. Все та же стать и мужская сила, и нереальные голубые глаза, которые заставляли сердце биться чаще рядом с ним.
Он же смотрел на меня и видел обычную сотрудницу: черные волосы, собранные в пучок (черный – это не мой натуральный цвет, но я регулярно их подкрашиваю, потому что так выгляжу более солидно), приличное платье (но бесформенное) и балетки, конечно же, без каблуков. Все просто, а главное, удобно и практично. Ну да, мужики на улице шеи не сворачивают, да они, даже находясь в одной комнате, таких, как я, не замечают. И мне так удобно, это мой выбор. Раньше до неудачного брака я была другой, но время и жизнь научили, что серым мышкам выжить легче. Так что после развода и последующей после него борьбы за выживание я не спешила становиться прежней.
Но в последнее время свекровь начала мне сначала намекать, а потом уже и в лицо говорить:
– Мария, пора сменить стиль, если ты хочешь снова выйти замуж!
Моя свекровь – это уникум. О ней я далее расскажу чуть подробнее.
Всю вторую половину дня я мучилась вопросом: что мне делать с тем, что Третьяков меня не узнал?
Радоваться или рвать на себе волосы?
Конечно же, если бы мы столкнулись с ним случайно в людном месте и прошли мимо друг друга – это нормально. Я не стала бы так реагировать, но сегодня все было по-другому.
Собравшись духом и мыслями, я постучала в дверь кабинета генерального и, дождавшись ответа: «Да, войдите», вошла.
Геннадий Дмитриевич Третьяков собственной персоной восседал за своим столом, и его взгляд недовольного начальника не предвещал ничего хорошего.
И честно, я даже растерялась в первые секунды.
Последний раз я видела Гену в день своей свадьбы. И ведь одно его слово – и мой первый брак закончился бы, так и не начавшись, в тот же день, но он промолчал и, уходя с торжества, бросил на меня последний взгляд. Тот его взгляд я запомнила на всю жизнь – холодный лед! Бесчувственный айсберг, таким я его запомнила, таким увидела и сейчас. Но даже эта холодность не уменьшала его красоту и пронзительность.
Сначала воображение дало свое объяснение этому холоду – он ненавидит меня до сих пор! Но все оказалось более прозаично: он меня не узнал, а его взгляд всегда такой холодный, и без разницы на кого он смотрит.
– Машенька, вот последний отчет. – Моя начальница с невероятной легкостью для ее возраста и комплекции почти подлетела ко мне и запихнула в руки листы с отчетом. – Геннадий Дмитриевич нашел тут ошибки в датах и, соответственно, в цифрах.
Высказавшись, мамонтиха встала у меня за спиной и ненавязчиво подтолкнула меня в спину, поближе к столу Гендира. Я не упиралась и больше была увлечена документами, которые у меня в руках, чем реакцией генерального. Это позволило отвести взгляд от привета из прошлого, от Третьякова.
– Странно, я же все проверила, исправила и сохранила, перед тем как отправить на печать.
В своей работе я за столько лет собаку съела и знала точно, что в последнем отчете, который отправила на печать, нет ошибок. И я была права: достаточно было взглянуть на порядок столбцов в таблице. Это не мой отчет! А тот, что сделала Игнатьевна, это она выставляет столбцы не в том порядке, только порядок был изменен уже год как. Именно этот отчет я правила сегодня утром. Там потому и ошибки постоянные, что формулы новые, а столбцы старые.
Тоже мне, два начальника: одна не посмотрела, что отдала на проверку генеральному, а второй – что отчет не той формы.
Но как получилось, что отчет не тот? Я ведь сама отправила его на печать после сохранения в папке квартальных отчетов отдела кадров.
Из задумчивости меня вырвал знакомый мужской голос. Что могу сказать, время сделало его строже, но моя реакция на него не изменилась. Вдоль позвоночника побежали мурашки, и смысл слов дошел до меня не сразу.
– Лидия Игнатьевна, как бы ни портачили ваши подчиненные, вы должны были перепроверить документы дважды, прежде чем предоставить их мне. Вы руководитель или кто?
Когда я поняла, о чем он говорит, и посмотрела туда, куда смотрел он, а именно в сторону моей начальницы, то тут стало страшно, за нее страшно. Третьяков не кричал, да он даже не повысил голос, но мамонтиха стала белее снега и, казалось, вот-вот упадет замертво.
Что ж, будем спасать, решила я, а то Мажор Моржовый окажется прав, и придется скорую вызывать. Без медиков точно не обойтись, сама я ее не откачаю.
– Возможно, это и правда я случайно распечатала не тот отчет. А Лидия Игнатьевна точно проверяла и исправила все ошибки, там столбцы перепутаны. Вот и все.
Стоило мне перевести вектор недовольства большого начальника на себя, как моя начальница ожила и даже подала голос. Ну а я в который раз убедилась, что знаю причину, почему все мамонты вымерли, а моя мамонтиха выжила – знала, когда молчать, а когда говорить.
– Да, я точно все проверила в компьютерном отчете. Сейчас пойду распечатаю верный.
– Идите работайте. – Это Третьяков сказал ей, а посмотрев на меня, добавил: – А раз это ошибка вашего подчиненного, вот пусть она и побегает. Жду отчет через пять минут.