Исгерд. Ледяная жрица
Шрифт:
— Эй, Снежинка, держи, а то совсем заледенеешь! — окликнул меня веселый голос, а на плечи опустился теплый, пропахший дымом и костром плащ. — Заодно и «красоту» свою спрячешь. Нечего народ пугать. — добавил этот же голос тихо-тихо, чтобы услышала только я.
Я обернулась посмотреть на щедрого дарителя, но успела только заметить длинные, огненно-рыжие вихры и темно-зеленую куртку. Мужчина словно исчез прямо посреди улицы. И как я не вертелась, так и не смогла понять, куда он пропал.
Хмыкнув
В Академии меня, разумеется, никто не ждал, в разгар учебного-то года. Но в ответ на мое заявление о желании обучаться, все же вежливо проводили к какому-то кабинету, где сидел строгий седовласый старец лет семидесяти на вид.
— Дитя Ульны? Не часто вас встретишь в нашем заведении, вы все больше при храмах своему искусству обучаетесь, — поприветствовал меня старец, приглашая присесть в уютное кресло напротив.
— Великая Ульна сочла, что я нуждаюсь в дальнейшем обучении, — равнодушно ответила я, разглядывая убранство кабинета и не обращая внимания на самого старца.
— Мы не работаем по протекциям, даже если это сама Ульна, — осадил меня старец. — Сейчас меня интересует, что хочешь ты, дитя Ульны?
— Я хочу понять, как научиться управлять своим даром и вовремя останавливаться, — я выдержала серьезный сканирующий взгляд старца, пытавшегося заглянуть в мои мысли, прочитать эмоции.
— Для этого не нужны академии, — старик, поняв, что через ледяную броню ему не проникнуть, разом поскучнел и сделал вид, что потерял ко мне всякий интерес.
— Ну нет, так нет, — равнодушно пожала я плечами и собралась уходить.
Обостренная реакция заставила меня отпрыгнуть в сторону за секунду до того, как дверь с грохотом распахнулась.
— Видо Цетас, мне запретили покидать пределы Нёттере. Могу я узнать причину?
Высокий статный парень широким, по-хозяйски размашистым, шагом ворвался в кабинет. Черная одежда, короткие, цвета ночного неба, волосы, разметавшиеся в беспорядке, спадающие на лоб, хриплый, надломанный голос, уверенные движения…
Он изменился. Изменился до неузнаваемости. Но эти глаза. Глаза цвета самых ярких изумрудов…
— Вирнан… — едва слышно прошептала я, чувствуя как пошла трещинами ледяная броня, готовая вот-вот осыпаться к его ногам осколками слез.
— Ты ошиблась, вейта, — повернулся парень ко мне, — О, дочь Ульны. Мое почтение.
Зеленые изумруды глаз, на бледном, почти белом лице, длинный нос с широкой спинкой, чуть кривой от недавнего перелома, бледные губы сжаты в тонкую нитку, взгляд настороженный, почти злой. Это лицо чужое, но в нем все еще можно узнать прежнего Вирнана. Чужое. Но глаза все те же.
— Вирнан, это же я… И… Инга…
— Сожалею, вейта, я не знаю никакой Инги. Ты меня с кем-то спутала.
Неужели забыл? Так быстро? Я не могла ошибиться, это точно он.
Глаза защипало, но слезы так и не появились, застыв маленькими льдинками где-то глубоко внутри.
— Если мы все обсудили, не смею больше задерживать, — обратился ко мне старик, тактично намекая, что пора покинуть кабинет.
Едва найдя в себе силы кивнуть, я медленно вышла за дверь, тут же прислоняясь к стене и оседая на пол. В груди бушевала снежная буря, тысячи невыплаканных слезинок превратились в колючие льдинки, больно жалящие хрупкое сердце.
Разговор с стариком был коротким и эмоциональным. Взвинченный Вирнан как ошпаренный выскочил, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
— Вирнан, постой! — окликнула я его, спешно поднимаясь на ноги.
— Чего тебе, жрица? — остановился Вир, всем своим видом демонстрируя как я ему уже надоела.
— Еще не жрица. — не задумываясь поправила я его. — Вир… я… Инга…
— Послушай, девочка, — больно схватив за локоть и оттащив в сторону, Вирнан зашипел мне прямо в лицо: — Послушай, мне плевать, кто ты и что тебе нужно, повторю еще раз: Я не знаю кто такая Инга. И я не Вирнан. Отстань от меня.
— Знаешь, — выдохнула в ответ. — Иначе не полыхал бы гневом от одного только имени. Твои глаза тебя выдают. Что же она тебе такого сделала, что столько ненависти поселилось в твоей душе? Разве не ей ты собирался делать предложение? Не с ней обменивался клятвой у храма на острове кьерров?
Оглянувшись по сторонам, Вирнан вдруг неожиданно втолкнул меня в один находящихся поблизости кабинетов, бесшумно прикрыв за собой дверь. И тут же тонкое узкое лезвие ритуального кинжала уперлось мне в шею, прямо в ямку между ключиц, а в глазах парня зазмеилось зеленое пламя.
— Молчи, если хочешь остаться в живых. Или я не посмотрю, что ты под покровительством Ульны. Кто ты такая? И что тебе нужно? Отвечай!
— Ты уж определись, молчать мне или отвечать, — ничуть не испугалась я приставленного кинжала, наоборот, слегка подаваясь вперед, чувствуя как прокалывает шею острое лезвие и тонкой струйкой змеится по коже теплая кровь. — Я же сказала тебе, я — Инга, девушка, которую ты когда-то выловил из океана.
— Инга мертва! Не смей произносить ее имя!
— С чего бы это ей быть мертвой? Живее всех живых, — тень удивления легкой дымкой выскользнула сквозь трещину ледяного кокона. — Прислушайся же, у вас ведь эмоциональная связь.
— Связь оборвалась год назад, в тот день когда она умерла.
— Да что ты все заладил «умерла, умерла», — всплеснула я руками, нимало не смущаясь все еще приставленного к горлу кинжала. — И убери свой ножик. У меня тоже есть такой же, могу продемонстрировать, пободаемся, кто сильнее, раз ты такой воинственно-сердитый.
Я тряхнула кистью, вынуждая сползти в ладонь спрятанный в рукаве кинжал. Теплая рукоять привычно скользнула в руку, взмах — и вот я уже прижимаю оружие к шее Вирнана, в том самом месте, где пульсирует сонная артерия.