Исход зверя
Шрифт:
– Если нас выпустят.
– Попробуем прорваться, терять нам нечего.
– Надо бы еще освободить девочек…
– Я их уже выпустил.
– Девушку капитана видел?
– Да, она вместе со всеми, жива, здорова.
– Слава богу! Тогда вперед и с песней… – Антон не договорил.
В зале объявились сразу три новых действующих лица: Всеволод Марьевич Калошин – Черный Вей, Хрис и верховная жрица храма Евангелина, успевшая оправиться от ран и одетая на этот раз в джинсовый костюм. В руке она держала красивую
Несколько мгновений члены двух групп глядели друг на друга, оценивая силы и возможности. Потом Георгий снял с плеча Лик Беса, положил на пол и наступил на плиту ногой.
Черный Вей – Калошин – улыбнулся, сделал шаг вперед.
– Кажется, мы уже встречались, господин Кудеяров, не правда ли?
– В прошлой жизни, – коротко ответил Георгий.
– Нет-нет, и в этой тоже. Это не вы случайно возглавляете так называемую Школу возрождения русского искусства в Химках? Я вас как-то видел на приеме у президента.
– Вы не ошиблись, – тем же ровным голосом ответил Георгий.
– Очень приятно, – снова улыбнулся Калошин. – Уходите, вас мы не тронем. Пока. А вот с этими двумя поговорим по душам.
– Твоя душа давно принадлежит дьяволу! – не выдержал Антон.
Брови Всеволода Марьевича сдвинулись, но на реплику Громова он отвечать не стал.
– Или вы предпочтете благородно отдать жизнь за друзей? Но какие они вам друзья? Что они могут? Стрелять, драться? Да таких, как они, можно набрать легион! К тому же, насколько я знаю, в вашу задачу вовсе не входит разработка и осуществление боевых операций. Вы же воспитатель, или, как у вас говорят, р е ч е н н и к.
Георгий покачал головой.
– Вам не понять.
– Что ж, тем хуже для вас. Живыми отсюда вы не уйдете. Впрочем, шанс есть. Если вы добровольно отдадите володарь и Врата, я вас, может быть, и отпущу.
Георгий достал из кармана бутылку темного стекла с двумя горлышками, снял ногу с плиты Лика Беса, вынул из бутылки одну из пробок, наклонил над плитой. Из горлышка упала на плиту капля черной смолы, вспенилась и звучно шлепнулась в выпуклое изображение морды демона. Раздался свистящий гулкий треск, во все стороны полетели струйки пыли и язычки прозрачно-фиолетового пламени. В центре плиты образовалась небольшая ямка. Запахло порохом, серой и сгоревшим пластиком.
Калошин оскалился, оглянулся на Евангелину.
– Как это понимать, Графиня? Откуда у него ниргуна?
– Не знаю, – виновато отвела глаза верховная жрица. – Наверное, кто-то из моих слуг продался, помог ему… У меня еще есть. Убейте его!
Георгий снова наклонил бутылку, собираясь вылить ее содержимое на плиту.
Калошин протянул к нему руку.
– Погоди, Витязь, выслушай деловое предложение. У вас имеется то, что принадлежит нам, – Врата, и то, чего нам не хватает, – володарь. У нас тоже есть объекты для обмена.
Всеволод Марьевич щелкнул пальцами, и двое бородачей
– Итак, предлагаю обмен, – скрипучим голосом сказал Калошин. – Вы отдаете нам Врата и володарь, мы отпускаем вас и ваших друзей. Идет? В противном случае они погибнут.
– Не обращайте на нас внимания, – прохрипел Жора Пучков, на котором вовсе не было никакой одежды, кроме плавок. – Эти сволочи не посмеют убивать федералов, наши придут – камня на камне здесь не оставят!
– Во-первых, ваши не узнают о героической смерти коллег, – повернулся к нему Всеволод Марьевич. – Во-вторых, не надо хамить, сержант, я этого не люблю.
Глаза Калошина стали черными, наполнились текучей тьмой, и тотчас же Пучков вспыхнул как факел! Закричал, заметался из стороны в сторону, упал, начал кататься по полу, пытаясь сбить пламя.
Антон и Илья рванулись было вперед, но Георгий остановил их:
– Прекратите! Мы согласны.
Огонь на Жоре погас.
Он еще некоторое время слепо катался по полу, затем перестал стонать, замер, с трудом сел, мотая головой. Кожа на его теле покрылась пятнами копоти и зеленоватого пепла, покраснела, хотя полностью обуглиться не успела. И все же ему было так больно, что он не сдержался, снова застонал. Ратников бросился к нему, но был остановлен ударом по лицу. Выругался:
– С-суки! Будьте прокляты!
– Давайте володарь, – сказал Калошин как ни в чем не бывало. – А Врата оставьте на месте. И уходите.
– Не спешите, наместник, – холодно ответил Георгий. – У вас находится еще одна заложница – Владислава. Без нее обмен не состоится.
Калошин пренебрежительно махнул рукой, вызывая этим движением волну холодного ветра.
– Я и так пошел на беспрецедентные уступки, вместо того чтобы сразу уничтожить вас. К тому же я не знаю никакой Владиславы.
– Сразу уничтожить нас не получится, – глухо заговорил Илья, вытягивая в сторону Всеволода Марьевича палец. С пальца сорвалась длинная оранжевая искра, лопнула с оглушительным звоном, заставив вздрогнуть всех, кто находился в зале.
– Отдай мою жену, дьявол!
Георгий словно невзначай показал свой трехзубый нож с сияющим кончиком.
Калошин глянул на этот нож, хмыкнул, оглянулся на Евангелину.
– Она у тебя?
– У меня! – с вызовом выпрямилась верховная жрица. – И я не намерена…
– Отдай!
– Здесь я… – Евангелина, очевидно, хотела сказать: «Здесь я хозяйка!»
Глаза Калошина метнули молнии. Евангелина отшатнулась, бледнея, отступила на два шага.
– Ты пожалеешь об этом, наместник!