Исход
Шрифт:
Женщины дружно перекрестились. «Пророк», между тем, и не пытался выглядеть святым: сунув руки в карманы, он, насвистывая, обошел Лену кругом, откровенно разглядывая девушку.
— А запах — это ничего! — повторил он. — Всевышний не по запаху судит и не по одежде. К нему все приходят нагишом. Время обедать, послушницы! Ступайте, приготовьте плоть звериную, ибо грешны вы и не можете пока принять ее в естестве! А с вами я вкушу. Мать с дочкой пусть говорят.
Он вышел, вслед за ним гуськом ушли и его «послушницы».
«То ли сумасшедший, то ли жулик! — подумала Лена. — Но скорее всего,
— Там, в центре, люди как-то организоваться пытаются, — начала она рассказывать. — Не все получается, конечно, но…
— Пустое это! — Нина Андреевна посмотрела на дочь, и Лена отшатнулась: в ее взгляде была уверенность безумца. — Новый Иеремия еще когда говорил: близится конец! Переполнила чашу терпения Господа наша греховность, звериная суть человека. Вот, так и вышло. А я, дура, не верила. И теперь мир будет отдан зверям в образе человеческом, потому что люди сами хотели быть зверьми, а не ангелами! И нужно быть как зверю и есть как зверю. Тогда и заберет Господь в Царствие свое, а всем прочим гореть в аду. Можно еще огнем очиститься, да слаба я духом, убежала тогда из церкви…
— Мама, да что с тобой? — Лена обняла ее. — Прекрати! И в Святом Писании ни о чем таком не говорится!
— Срок вышел Святому Писанию, не свято оно больше! Теперь другой закон. Или не видишь? Мир другой, и скоро не будет в мире человека. Мы последние. А ты спасешься, раба Елена, только будь как зверь. Отведай плоти, и легче станет.
Несмотря на то что Лена была очень голодна, тошнота подступила к ее горлу. И все же она позволила матери провести себя на третий этаж, мимо сложенной на лестнице баррикады, обильно политой бензином.
— Главное, это чтобы звери тебя не порвали! — шептала Нина Андреевна. — Кого порвут живым, тот не спасется. А кто умрет сам или в огне, тот спасен. А кто обернется зверем, тот в миру останется, и мир его потомкам принадлежать будет. Но не видать ему Царствия Небесного!
— Мама, это безумие какое-то!
— Ничего, не долго ждать. У кого веры нет в огонь ступить, того Господь сам рассудит. А зверям мы не дадимся, у нас бензина много, весь пятый этаж канистрами заставлен. В гаражах мы канистры искали, много нашли… Бутылки из магазинов, в них с машин сливали… — бормотала мать. — Трудились тяжко, души свои защищая, а Новый Иеремия нам на благо послан, руководить и напутствовать нас, последних…
В доме жило всего семь «послушниц», все — немолодые женщины. Еще был Петя, слабоумный юноша. Он совсем не разговаривал, но все приказы выполнял беспрекословно. Как поняла Лена из разговоров, в самом начале Иеремия смог собрать большую общину в церкви, хотя многие к его «проповедям» относились скептически. Но во время ливня почти все погибли: часть была разорвана мутантами, часть предпочла сгореть вместе с церковью. Труп убитого «зверя», тем временем, уже уволокли на крышу, где его должны были разделать и частично пожарить.
— Как же вы со всем справились, одни? — удивилась Лена, лихорадочно пытавшаяся сообразить, что же теперь делать. Друзья неожиданно бросили ее, по сути — предали, и от этого снова хотелось плакать. — И горючее найти, и запасы сделать…
— Помогают нам, — сказала раба Виктория. — Есть у Нового Иеремии и другие слуги. Только они теперь патроны искать поехали. Скоро вернутся.
— А может, и не вернутся! — мрачно сказала раба Наталья, та, что носила свитер и спортивные штаны. — Одни вот уехали по поручению Иеремии и не вернулись. Может, Бог прибрал к себе, а я думаю, звери их разорвали и к Сатане души грешные отправили. И с этими так же будет.
— Юра хороший, — заспорила раба Виктория. — Он еще уверует по-настоящему. Молодой просто. Быть ему в раю.
— Но нельзя же просто сидеть здесь и ждать смерти?! — воскликнула Лена, которая не слишком прислушивалась к их разговору. — Мама, давай поедем к людям!
— Не за чем, — отрезала Нина Андреевна. — Люди недолго будут на земле жить, последние дни пришли. Ты просто прими это, Леночка, и сразу легче станет. Я-то сперва тоже… Жить хотела, тебя найти хотела. Вспомнила, дура старая, про Михаила, папиного дружка студенческого. Помнишь дядю Мишу? Нет? Ты маленькая была…
— Да при чем тут дядя Миша? — Лену трясло крупной дрожью. Прямо сейчас на крыше готовили страшное кушанье, о котором она даже думать не хотела. Но разве можно бежать от родной матери, которую так долго искала? Бежать можно только с ней. — Мама, не пугай меня! Давай уедем! Хоть ненадолго!
— А Михаил давно уж помешался, — будто не слыша ее, продолжала мать. — Предчувствовал, видать, что-то. Все говорил: «К катастрофе надо готовиться, выживать учиться! Скоро рухнет все!» Мы все смеялись… Ты не помнишь, но мы к нему ездили в Тверскую область. Он там, в глуши, дом купил. Уже тогда начал подвал бетонировать, ходы какие-то рыть, припасы собирать… Чтобы выжить, значит, после Апокалипсиса. Вот дурак, прости Господи мою душу грешную! Нам фотографии присылал, хвастался, как у него всего много там. И оружие, и колодец свой, и генератор — ну, все предусмотрел. Кроме одного: Господь нам эти страсти послал, а не люди. А от Господа в бетонированном подвале не спрячешься.
— Хороши бы мы были, если бы поехали! — мрачно хохотнула раба Наталья. — Сгинули бы по дороге, порвали бы нас звери и в геенну души отправили.
— Да уж, — кивнула Нина Андреевна. — Спасибо Новому Иеремии, которого нам Господь послал, отговорил. А я-то! И карту ему рисовала, и бегала за ним, и плакала… Потому что веры не было. Думала: тебя найти, по пути-то, и туда, в лес, уехать. Думала, что пересидеть можно некоторое время, а потом все постепенно наладится. Самой смешно!
За окном послышался мотор. Лена, вслед за матерью, подошла к окну, надеясь увидеть друзей и «тойоту», но это был фургон с крохотными, зарешеченными окошками. «Автозак! — вспомнила Лена. — Арестантов на таких возят. Значит, не Максим с Толиком…»
— Юра вернулся! — радостно вскрикнула раба Виктория, но тут же помрачнела. — Что-то не так. Глядите, дырки в боку! Стрелял по ним кто-то!
Рядом неслышно оказался Иеремия. Он вскинул винтовку к плечу и в прицел осмотрел машину, из которой вышел бородатый брюнет лет тридцати с автоматом. Брюнет обошел машину и помог выбраться второму — светло-русому рослому парню, тоже с автоматом. Этот был ранен в ногу и хромал, опираясь на плечо товарища.