Исход
Шрифт:
– Ого. – Удивлённо подняв брови промолвил Алексей.
– Вот тебе и ого. А вообще вам туда идти не надо, в метро-2. Опасно там очень. Ну было опасно во всяком случае. Вам как раз у этого закутка его, Амбала, и стоит покараулить. Он шумно ходит, Тёма вот лично видел, тебе я показывал. И ещё, возле того хода в метро-2 сейчас никто не живёт, ни красные, ни чёрные, ни дикари. Амбал там всех перебил. – Закончил пояснения Шмель.
– И это дополнительно указывает на то что он ходит в метро именно из этого хода. – Поясняя сам себе, негромко сказал Филимонов.
– Так и есть. – Утвердительно произнёс
– Да, Тёма, ты поясни Лёхе как ныкаться от Амбала, а то вдруг случайно наткнётесь. – Обратился к Артёму Шмель.
– Ну да. Короче, Лёха, делается это так. Идём себе тихонько по тоннелю. Амбал ходит шумно, его хорошо слышно. Если слышим впереди что он идёт, а как это слышно я тебе потом покажу. Короче, как слышим, сразу бежим назад и ныкаемся в каком-нибудь служебном ответвлении, или добежав до станции, переходим в другой тоннель. Если тоннель один, то остаётся только вариант в служебные закутки нырять. Он сам по себе немаленький, не везде пролезть может. Ну и на крайняк думаю можно будет его просто вальнуть, если убежать совсем не получится. – Рассказывал Артём.
– Вальнуть не проблема думаю. Нам стоит пообщаться с ним. Может миром всё решится. – Высказался Алексей.
– Эх, Лёха. Хороший ты парень, но добрый слишком. – Сказал Шмель, участливо глядя на Филимонова.
Повисла недолгая тишина. Оборвав её собеседники стали обсуждать маршрут.
– Вам как до кольцевой дойдёте, от «Новослободской» до «Таганской» идти надо будет. Там относительно безопасно, только воды кое-где грунтовые просачиваются. Народ там шастает, но на станциях немного, Амбал там часто бродит, да и мрут людишки там сильно, говорят потому что воды те грунтовые пьют, а они радиоактивные. Так что сами не напейтесь смотрите этой воды там. Лучше с собой возьмите отсюда. На «Таганской» есть переход на «Марксистскую», от неё идёте по Калининской ветке до «Третьяковской», там на «Полянку» переходите и прямым путём на «Битцевский парк» идёте. Назад тем же путём. – Водя по карте пальцем пояснял Шмель.
– А дикарей много по пути? – Озадаченно спросил Филимонов.
– Хватает. Но с Тёмой они тебя не тронут. Скорей всего им вообще дела до вас не будет. Они кидаются только на тех кто сверху заходит, да на тех кто явно красный. А по тебе уже и не скажешь Лёха, что ты красный. Да и с Тёмой пойдёшь, он многих из дикарей знает, из тех кто у них рулит. Так что не ссы. На крайняк поясняй, что идёшь Амбала валить. – Ободрил Алексея Шмель.
– Ясно. – Подытожил беседу Филимонов. И ненадолго задумавшись вдруг продолжил. – Тут такое дело, надо мне себя в порядок привести, постричься, побриться. Постираться я и сам смогу. А вот побриться и постричься вряд ли. А в зачморённом виде как-то не хочется на такое опасное дело идти.
– А, с этим делом у нас при желании порядок. – Понимающим тоном ответил Шмель. И продолжил, обращаясь к Артёму. – Тёма, цинкани потом парикмахерше, пусть поработает, я из своего потом ей грибов уделю.
– Хорошо, не вопрос. – Деловым тоном ответил Артём.
Допив кипяток, все разошлись по делам, в кабинете остался только Филимонов. Сидя за столом он при свете горелки ещё раз перечитывал инструкции.
Через час в кабинет вошла невысокая, худенькая девушка азиатской внешности.
–
– Тебя стричь надо? – Уверенно спросила девушка.
– Да. – Ответил Филимонов, и приглядевшись продолжил. – Тебя как звать то?
– Нюргуяна. – Ответила девушка, раскрыв сумку в которой лежали парикмахерские принадлежности.
– Отчего то мне кажется, что я тебя где-то видел. Ты как в Москве оказалась то?
– В гости к подруге приехала.
– Откуда?
– Из Хабаровска.
– Так я тоже. – Озадаченно сказал Филимонов. И продолжил. – А ты в Хабаре как и что вообще делала то, чем занималась?
– Училась. – Ответила девушка пристально разглядывая Филимонова.
– Я кажется вспомнила, вы преподаватель, психологию у нас преподавали.
– Возможно. – Ответил Алексей.
– Да, преподаватель, Алексей Геннадьевич, Филимонов кажется. Как раз экзамен последний в сессии был, я сдала и поехала к подруге. Мы ещё вместе в аэропорту в зале ожидания были. – Подтянув руки к подбородку, онемев от удивления, бормотала Нюргуяна.
– Да Нюргуяна, можно я тебя Нюрой буду называть? Мир тесен, блин.
– Можно и Нюрой, меня так здесь многие зовут.
– Я ножницами стригу, потому не быстро. Но расческа тонкая, потому очень коротко выходит. А брею я ножом военным. – Поясняла Нюргуяна, доставая из сумки нож в ножнах.
– Ого. Это откуда такой? – Спросил Филимонов указав на нож.
– Тут в бункере американцы были. Потом их убили. На американцах было оружие всякое и ножи эти вот. Один из них мне достался. Острый очень, для бритья подходит. – Пояснила Нюргуяна.
Раздев Алексея до пояса, Нюргуяна обмотала его принесённым куском ткани и принялась стричь. Стригла она и правда очень медленно, но практически под самый корень. В процессе стрижки завязался разговор.
– Ты людей ешь? – Спросил Филимонов.
– Нет. И вообще мясо не ем. Ем концентрат который Учёный делает, и грибы, которые за работу беру. Я маленькая, мне много не надо. – Весело ответила Нюргуяна.
– А мясо совсем совсем не ешь, даже собак? – Удивился Алексей.
– Да, даже собак.
– А почему? – Не унимался Алексей.
– Был случай, тогда я ещё мясо за работу брала. Со мной расплатились. Там был кусок с рёбрами, очень похож на собаку, рёбра тонкие такие. Мне этот кусок сразу подозрительным показался, запах молочный был. Я пришла к входу с кастрюлькой и сварила этот кусок. Сварившись, этот кусок стал ещё подозрительнее. Я почуяла неладное и пошла к Шмелю. Он разобрался. Оказалось… – Нюргуяна понизила тон и осеклась.
– Человек что-ли?
– Да. Это младенец был, его у входа на станцию нашли. – Нюргуяна продолжая стричь, начала едва слышно всхлипывать. – Младенца понимаешь, нашли и забили. И съели.
– Шмель наверное строго спросил с этих гадов? – Выждав паузу, тихо спросил Алексей.
– Да, Шмель с них спросил. Убили их. И тоже съели. – Тихо ответила Нюргуяна.
– Тебе тут как я посмотрю совсем некомфортно. – Отметил Алексей.
– Это ужас Алексей Геннадьевич. Просто ужас. Я никогда не думала, что такое возможно. Люди едят людей. Это кошмар. Я никогда к такому не привыкну. – Лепетала Нюргуяна.