Искать, всегда искать ! (Преображение России - 16)
Шрифт:
– Да... Из-за его усердия.
– Хорошо! Постойте! Один вопрос: если бы вот сейчас, здесь, на берегу, вы увидели бы этого своего шпика, что бы вы с ним сделали?
– очень живо вдруг спросила она.
– Вы бы его утопили в море?
Даутов увидел, что глаза ее, обычно усталые и лишенные блеска, теперь расширились и блестели, как будто она сама видела вот где-то близко, в трех шагах, этого херсонского лавочника-доносчика.
– Нет, - улыбнулся ее новым глазам Даутов.
– Личные счеты свои я пока отложил бы...
– Почему? Почему отложили бы?
– Потому что гораздо более серьезная задача у нас - и у меня, значит, вот-вот потребует разрешения.
– Какая?
– Гораздо более серьезная, - этого, я думаю, с вас довольно... С войною надо покончить или нет? Вы недавно согласились со мной, что надо, - не так ли? А раз с войной будет покончено, то... тогда уж можно будет начать разговоры с херсонским лавочником и со всеми лавочниками вообще.
– Сердцем я вас понимаю, - сказала она, - а умом нет.
– Чего же вы не понимаете умом?
– Еще бы!.. Если уж вам даже предатель ваш, из-за подлости которого столько страдали вы на каторге, теперь совершенно почему-то неинтересен, то вы... Вы, по-видимому, фанатик какой-то!
– Нет, но я способен умереть за наши идеи. И все, кто хочет того же, что и я, всегда готовы умереть за наше дело. Тем-то мы и сильны...
– Почему же вас боятся рабочие? Я читала об этом где-то... или слышала.
– Едва ли есть такие!..
– Вы, кажется, просто мечтатели, по-э-ты!
– Нет, мы прозаики. У нас есть не только ясный план действий, но еще и гениальное руководство. А если вам кажутся наши задачи утопиями, то, в известном смысле, что же такое вообще прогресс, как не проведение многих и многих утопий в жизнь? Леонардо да Винчи только мечтал летать, а мы уже летаем, да еще на аппаратах тяжелее воздуха... А в будущем - я уж говорил вам - вся наша надежда на таких вот трехлетних, - кивнул Даутов на Таню, которая в это время, вонзив голые ножки в мокрый песок, шумно работала ими и кричала:
– Мама, смотри! Я месю тесто!
В той комнате, где жили на дачке Степана Иваныча Серафима Петровна с Таней, на стене, как раз над самым изголовьем Таниной кровати, пришпилена была кнопками карта Крыма, и мать как-то от нечего делать в дождливую погоду показала Тане все крымские города, а она запомнила их названия и где находятся.
Эта памятливость трехлетней девочки очень удивила Даутова в первый же день его знакомства с Таней, и теперь, желая проверить прочность таких случайных знаний, он начертил возможно правильнее у себя в записной книжке очертания Крымского полуострова и на месте городов поставил, как и на той карте, кружочки, а когда кончил, подозвал Таню:
– А ну-ка, черноглазенькая, пронзившая мое каменное сердце, иди-ка сюда!.. Как ты думаешь, что это такое, а?.. То ты меня все пытаешь, а теперь ну-ка я тебя!.. Что это такое я начертил?
– Кошку?
– спросила Таня, чуть взглянув.
– Нет, не кошку... Ты приглядись как следует... Получше смотри!
– Крым?
– вопросительно сказала Таня.
– Пра-вильно, братец ты мой!
– восхитился Даутов.
– Молодчина!.. Крым! А какой вот здесь город?
– Севастополь, - уже уверенно ответила Таня.
– Какова, а?.. Гениально!.. А этот какой?
– Керчь?
– Я, когда поставил кружочек, думал о Феодосии, а про Керчь я, признаться, забыл... Но вот тут же рядом и Керчь... Это, значит, ты меня поправила!.. Какова ваша дочка, а?.. Я вам говорил ведь!.. Стало быть, тут Керчь, а тут рядом?
– Феодосия.
– Гм... замечательно... А это что?
– Евпатория?
Даутов вытянул губы, чмокнул девочку в пышущую щечку, сказал: "Гениально!" - и ткнул, наконец, в самый крупный кружок посредине:
– Может быть, хоть этого города ты не помнишь? Ну-ка, скажи: не помню!
– Симферополь, - очень отчетливо ответила девочка.
– На пять с плюсом! Вот так Таня!.. И чтобы такую золотую головку какими-то Иисусами Навинами и молитвами перед учением засоряли!.. Нет, этого мы не допустим!
– Она знает все буквы на пишущей машинке, - сказала Серафима Петровна, - какую ей ни покажете, она скажет, - а то всего несколько городов, и чтобы она забыла!
– И чтобы такая училась в вашей гимназии тому, как Иисус Навин останавливал луну и солнце?.. Вот чтобы ее подобной ерунде не учили, и надо углублять революцию!
Говоря это, Даутов обеими руками охватил Таню, и вид у него был такой, как будто он ее от матери защищает.
– Вы очень хороший человек, - сказала Серафима Петровна, наблюдая доверчивость к его рукам со стороны Тани.
– Благодарю вас... И вы понимаете меня сердцем, но никак не желаете понять умом?
– спросил он Серафиму Петровну ее же словами.
Она развела слабыми руками и покраснела:
– Ну что же мне делать?.. Значит, чего-то многого не хватает в моем уме...
– Вот так и со всеми!.. Слова не убеждают - убедительны только факты... Если же фактов недостаточно еще, значит волей-неволей число их придется увеличить... Повсеместно и бесконечно... Бесконечно и повсеместно!.. Так приказывает сама история!
И, говоря это, Даутов крепко держался за маленькую Таню, как за свой оплот.
Не только Таня заходила в гости к Даутову, иногда и Даутов приходил в гости к ней. Тогда она показывала ему свои игрушки, альбом зверей и... прейскуранты автомобилей. Прейскуранты эти были весьма деловые, заграничные, и трудно было зачислить их в игрушки, но у Тани они были в большом внимании, что весьма удивляло Даутова.
– Почему они тебе нравятся?
– спрашивал он девочку.
– Они? Бегут!.. Так: ж-ж-ж!
– показывала только ручкой от себя, не пытаясь даже показать их бег своим бегом, девочка.