Искатель, 1961 №3
Шрифт:
Эта фраза — его постоянная поговорка.
Затем Чаплин вскочил на спинку кресла, заглянул в окошечко будки и сказал, что пора начинать.
С того момента, как погас свет, и до того, как он снова загорелся, мы смеялись до слез, до боли в животе. Чаплин так гениален в своей простоте, что не восторгаться им невозможно.
— Не правда ли, смешно? — сказал Чаплин, как только мы пришли в себя после картины.
— Да, это смешно до слез, — согласился я.
Настала наша очередь. Мы показали Чаплину фильм «Черноморцы». Я давал пояснения.
Когда в зале зажегся свет и Чаплин повернулся к нам, намереваясь что-то сказать,
— Я так потрясен, так взволнован, что не могу говорить.
Наступила тишина, которая длилась несколько минут. Все это время Чаплин сидел, положив голову на руки.
— Я хотел пригласить вас к себе домой, но неожиданно узнал, что сегодня постный день, — сказал Чаплин. — Не правда ли, это смешно: в Америке постные дни? — Он снова засмеялся и пригласил нас поехать с ним в клуб «Коричневая шляпа». Пока мы были в клубе, Чаплину то и дело приходилось давать свои автографы. Подходили люди всех возрастов, от детей до стариков. Мы узнали, что на мальчишеской бирже автографов за один автограф знаменитой Шерли Темпль, героини детских фильмов, дают три автографа Чаплина.
— Не правда ли, это смешно? — спросил великий актер. Но нам почему-то стало грустно. На прощанье Чарли Чаплин крепко пожал нам руки и сказал:
— До скорой встречи в Москве!
И сегодня, много лет спустя, рассматривая чаплинский рисунок, я всегда вспоминаю грустные черные глаза человека, которого называют королем смеха.
Я прошел со своей верной кинокамерой по многим военным дорогам. Снимал в Болгарии, в Румынии, в Пруссии и на Одере. В Берлин не попал — помешало ранение. Но вот кончилась война. Оправившись от ранения, я выехал на Дальневосточный фронт, а потом в Японию, в Китай.
После войны я бывал с кинокамерой в Бирме и Финляндии, в Индонезии и в Венгрии. Сейчас снова упаковываю свое верное оружие. Вместе с другими советскими кинооператорами буду снимать фильм о борьбе народов Африки с колониализмом.
Но об этом отдельный рассказ.
Лицом к лицу с опасностью
Человек перегибается через борт шлюпки и ступает в ледяную воду. Он торопливо идет к берегу, раздвигая мелкие острые льдинки.
На темном утесе стоят трое зимовщиков. Рядом, на нартах, завернутая в кухлянку, лежит женщина. Человек, с трудом передвигающийся в холодной воде, знает о ней лишь то, что она радистка с острова Колючий, что фамилия ее Еремеева. И еще он знает, что радистке нужна срочная медицинская помощь. Об этом сообщила вчера дробь морзянки.
Человек поднимает женщину и снова шагает в воду. Кажется, что до шлюпки стало дальше. Снежная крупа сечет лицо: ветер теперь бьет в грудь. «Только бы не свело ноги! — думает человек. — И не надо спешить, а то поскользнусь».
В шлюпке отчаянно работает веслами матрос Владимир Голубев: иначе скорлупку давно бы уже выбросило на скалы и разбило.
Шаг. Два Три. Как медленно сокращается расстояние!
Шаг. Два. Три. Человек бережно, не спеша кладет в шлюпку
Словно стена, надвигается высокий борт шхуны. Сейчас, когда шлюпку поднимут, судно двинется туда, где за холодным горизонтом глубоко вдалась в берега бухта Провидения. Там больную ждут врачи.
Человек непослушными руками стаскивает с себя заледеневшую одежду..
Человека зовут Борис Нефедов. Он старший помощник капитана на гидрографическом судне «Горизонт».
Стремительно течет Ангара. Пробиваясь сквозь скалы, она клокочет, пенится. Там, где река особенно неистова, высятся грандиозные сооружения «Братскгэсстроя».
Телефонный провод — ниточка, переброшенная через реку, — связывает строителей правого и левого берегов. Оборвись она — нарушится связь.
Однажды кабель порвался. Надо было срочно подвесить новый. Пробовали натянуть провод лебедкой по идущему над рекой тросу. Безуспешно. Устранить аварию вызвался тракторист Анатолий Вайнаровский. Люлька с Анатолием заскользила по тросу над кипящей рекой.
Вот он добрался до места обрыва. Но до висевшего кабеля из люльки не дотянуться. Тогда Анатолий пристегнул себя монтажным ремнем к тросу и стал подбираться к кабелю. Место разрыва ближе, ближе. Тракторист уже у цели. Соединив концы, Анатолий вернулся в люльку. Люди быстро потянули ее к берегу. Но Вайнаровский, видно, спешил. Кабель оборвался во второй раз. И опять поплыла люлька над бездной. Теперь Анатолий оставался в воздухе значительно дольше, и связь была восстановлена.
Так, дважды рискуя жизнью, устранил аварию тракторист Анатолий Вайнаровский.
В больницу привезли мальчика двух с половиной лет. Ребенок умирал: тяжелый случай полиомиелита. Молодой врач, аспирантка Рита Термане взялась сделать опасную, сложную операцию. Это не входило в ее обязанности, но ведь речь шла о жизни человека — маленького человека.
Тихо в операционной. Рита вскрыла дыхательное горло, ввела трубку, включила аппарат искусственного дыхания… Немного позже в журнале появилась запись: «Операция прошла успешно».
— Она, конечно, не думала заразиться, — говорит научный руководитель аспирантки Термане профессор Биезинь. — Но если бы в ту минуту ей сказали, чем кончится для нее операция, она бы не отложила скальпель. Уж я-то Риту знаю…
Указом Президиума Верховного Совета Латвийской ССР Рите Термане было присвоено почетное звание заслуженного врача республики. Присвоено посмертно…
Фрэнк Бук
БЕГЛЕЦ НА ПАРОХОДЕ