Искатель, 1962 №1
Шрифт:
Обе группы все углублялись в болото. Их осталось шестеро — трое на трое.
Парашютисты теперь действовали осторожно, не подходили близко.
Партизаны перебегали от пня к пню и вскоре, обойдя глубокое место, добрались до крохотного островка, поросшего низкими кустами… Кусочек твердой земли прилепился к большой высохшей сейбе с огромными корнями, выпиравшими наружу. Здесь за толстым стволом, поросшим мхом и мелкими желтыми цветами, африканцы были недосягаемы для пуль.
За островком простиралась все та же черная гладь болота с редкими белыми точками лилий. Зонде попытался найти путь через топь и вернулся на островок. Отсюда был только один путь — назад.
Африканцы залегли в кустах.
— Вплотную, вплотную подпускайте, — шептал Зонде, загораясь. — Мы их сейчас…
Он указал Фиви на одного из солдат.
— Твой.
Кумало видел «своего» солдата сквозь прорезь прицельной рамки. Враг был совсем рядом. Вот пьяный автоматчик миновал пень, торчавший метрах в пяти от острова. Парашютист кинулся к островку через глубокое место и сразу провалился по тлею. Зонде и Фиви выстрелили одновременно. Один из автоматчиков закричал, посылая проклятья, рванулся вперед, словно кто-то толкнул ею в спину, и рухнул.
Фиви промахнулась. Кумало видел, как ее пуля сорвала берет с солдата, и солдат, взметая черные волны, бросился за пень.
Теперь только пятеро продолжали битву, и пятый был уже обречен.
Кумало не стрелял. В страшной тишине тяжело дышал «его» солдат, откинув назад голову. Болото уже добралось до рта. Солдат тянул вверх шею, косил глазами.
— Жан, Жан! — глухо крикнул он.
Кумало с содроганием смотрел на тонущего противника.
— Жан, Жан! — все кричал солдат. — Жан, вспомни, как я нес тебя раненого через лес! — Он захлебнулся, выплюнул воду.
Жан молчал. Пуля проклятой негритянки прошла на волос от его головы. Не будет он больше подставлять себя под выстрел.
— Жан, кинь мне ремень от автомата. Я не бросил тебя тогда в лесу!
Но Жан не собирался вылезать из-за пня и рисковать. Жан знает: враги не стреляют в Клода потому, что ждут, когда он, Жан, высунется из-за укрытия, ждут, чтобы свалить его пулей. Но его не проведешь! Клода все равно не спасти.
— Жан, я тону! Жан!
Нет, Жан не такой дурак. Клод сам виноват. Но как он кричит! Боже, хоть бы утонул скорее!
Тошнота подкатила к горлу Кумало. Как страшно умирает человек!
Зонде терпеливо ждал, когда солдат отправится на дно. Солдат только что убивал женщин и детей. Зонде с презрением смотрел на противника. Он, Зонде, не стал бы кричать, если бы пришлось умирать на глазах врагов, не стал бы радовать их. Умри гордо, если смерть пришла. Крик не спасет тебя.
— Жан! — все кричал Клод. — Жа-а-ан!
Зонде заметил Фиви, когда она уже подползла к краю кустов с веткой в руке и протянула ее утопающему.
— Назад, Фиви, назад! — со свистом зашептал Зонде. Но девушка, не дотянувшись до солдата, вошла в болото.
Зонде резко вскинул винтовку, прицелился туда, откуда из-за пня мог выглянуть парашютист.
Услышав всплеск, Жан, не показываясь, на миг выставил оружие. В партизан ударила короткая очередь. Автомат исчез за укрытием.
Фиви, схватившись за грудь, медленно упала. В два прыжка Зонде оказался около нее, рывком вытянул за руки.
Кумало дважды выстрелил по пню, чтобы подавить противника.
Никто не заметил в суматохе, как утонул парашютист. Только наступившая тишина напоминала о нем.
В живых осталось четверо.
Фиви лежала между огромными корнями сейбы.
Из простреленной груди текла кровь. Зонде сидел рядом с Фиви, прижимал к ране листья, подкладывал под голову ветви, говорил ласковые слова.
Фиви смотрела грустно. Она слабела с каждой минутой.
— Надо к доктору, — сказал Зонде.
— Зонде! — голос Фиви был слаб. Она смотрела на него устало и нежно. — Я была глупая. Другая женщина будет копать твое поле и рожать тебе детей.
Зонде погладил Фиви по руке, потом нахмурился, как-то весь подобрался. Это был опять тот же Зонде, твердый и смелый. Он посмотрел в сторону врага. Там был путь к спасению Фиви.
Зонде и Кумало долго исследовали местность. Гладкая черная равнина. Изредка пни и кустики. До автоматчика шагов шесть по глубокому болоту. Не пройти.
В бесконечном синем небе мирно плавало горячее солнце. Из леса тянуло горячим влажным ветром.
— Я прыгну ему на голову, — прошептал Зонде. — Ты прижмешь кусты к земле.
Зонде осторожно пригибал невысокие кустики, Кумало наваливался на них телом. Они работали долго.
Хрустнула сухая ветвь. И почти одновременно из-за пня громыхнула очередь. Пули срезали несколько ветвей. Африканцы откатились, прижались к земле.
Теперь парашютист будет настороже.
Фиви слабела. Она молча смотрела в небо. При появлении Зонде страдальческое выражение исчезло с ее лица.
— Пить…
— Обожди, дорогая. Ночью уйдем в тумане. — Зонде ободряюще улыбнулся.
Но Фиви не могла терпеть, и Зонде принялся рыть руками ямку. Вода в яме была черная. Зонде долго вычерпывал ее, пока она не просветлела, потом напоил Фиви…
Кумало пополз к краю островка. Тихо. Ни голосов, ни выстрелов. Все живые ушли. Мертвые не кричат.
Над потемневшим лесом разгорелось бледное оранжевое зарево. Осторожно, словно подсматривая за битвой на земле, из-за горизонта выглянул огромный тускло-красный месяц. В густой синеве неба зажглись, замигали звезды.
Наступила ночь.