Искатель, 1962 №1
Шрифт:
Ван Нелон появился в колонии лет десять назад. Получив место районного комиссара, ван Нелон горячо принялся за дело. Чтобы показать свои способности, комиссар решил поднять доходность района. Прежде всего он запретил вербовщикам забирать людей. Африканцы должны были больше сажать и сеять, больше платить налогов и добывать ему, ван Нелону, славу хорошего чиновника.
И тут он обнаружил, что в колонии действуют силы более могущественные, чем администрация. «Всеобщая африканская компания» вершила многими делами в колонии, и горе было тому простаку, который пытался встать на ее пути. Ван Нелон узнал
Сообразив, что от него нужно, ван Нелон круто изменил политику. Теперь он посылал людей на рудники по первому требованию компаний, стараясь лишь получить с нее за каждого «завербованного» как можно больше.
В то время как комиссар шагал к селению во главе отряда, вождь Мбулу сидел на крыльце своего дома, не ведая о надвигающейся грозе. Сделав страдальческое лицо, он старательно накручивал на палочку белую нитку червя-кинсукулу, попавшего в его тело и просунувшего головку сквозь кожу на правой щиколотке. Дело требовало осторожности. Следовало бы поехать к врачу в город, но Мбулу не решался покинуть своих подчиненных, которые только и мечтали разграбить в его отсутствие склады с мукой, повыдергивать маниоку с его полей и даже заняться колдовством против него.
Мбулу был одним из многих тысяч посредников «Всеобщей африканской компании», последним звеном одного из щупалец разросшегося на весь континент финансового чудовища. Мбулу скупал продукцию «принудительных культур» у соплеменников и продавал ее торговой фактории «Всеобщей». Он обвешивал своих подданных и недоплачивал им. Маленький тиран пользовался в своих селениях неограниченной властью.
У Мбулу не было друзей. Он сослал их на рудники и за каждого из них получил по сто франков. Даже брата своего, Нзвао, он ненавидел потому, что тот ругал его, вождя, при всех выказывая неуважение. Это от него пошли обидные клички: «гиена» и «червяк-кинсукулу». Затаил ненависть Мбулу против брата, ждал только момента, чтобы расплатиться.
В последнее время Мбулу немного притих. В окрестностях появились партизаны. Мбулу боялся выходить по ночам. Около его дома всегда дежурили полицейские. Но когда появились «войска безопасности» и партизаны ушли, Мбулу опять воспрянул духом.
Увидев приближающийся отряд во главе с ван Нелоном, Мбулу всполошился. Опять комиссар пришел за людьми. Подавив в душе горестное чувство, Мбулу вскочил и, руководствуясь правилом «целуй руку, которую не можешь отрубить», побежал навстречу дорогому гостю, кланяясь и морща лицо в кислой улыбке.
— Джамбо! [3] Нужно много людей, — сказал ван Нелон скучающим тоном. Он лениво, с безразличием оглядел плотную фигуру своего подданного.
Мбулу указал подбежавшему полицейскому на бревенчатый сарай, заменявший тюрьму, где содержались нарушители порядка.
Арестованных вывели.
— Только пять? — Взгляд ван Нелона неторопливо, без всякого интереса скользнул по фигуре вождя, словно перед ним был столб.
— Бери из других моих селений, бвана [4] , — робко забасил Мбулу. — Люди Цангу должны работать на принудительных культурах по закону от тридцать первого года. На курсах вождей бвана учитель объяснял…
3
Джамбо — здравствуй.
4
Бвана — господин.
— Закон здесь я, — нехотя, со скукой проговорил ван Нелон. — Через час здесь должно быть сто человек. — Ленивым жестом он указал на красную пыльную площадку около себя.
Нагловатые, навыкате глаза Мбулу преданно смотрели на районного комиссара. Ван Нелон кончил говорить, и Мбулу ринулся выполнять распоряжение. Большой барабан вождя загудел, собирая народ.
Когда полицейские пришли за Кумало, он спокойно отправился с ними на площадь. Если убежать не удалось, надо идти. Нечего зря тревожиться. Втайне он сильно надеялся на свою опухшую ногу.
Перед домом вождя уже сгрудился народ. Женщины волновались, кричали, плакали. У многих из них на руке, от плеча до кисти, была проведена белая линия — знак траура.
Мужчины настороженно и враждебно молчали.
Кумало стоял впереди, выставив опухшую ногу. За человека с такой ногой ни одна компания не даст и франка.
— Ну, кто хочет первый на медные рудники? — нагловатые глаза Мбулу пренебрежительно пробежались по толпе мужчин. — Никто? — В голосе вождя прозвучали нотки деланного возмущения. — Ну, тогда… Ты — туда, ты — давай сюда…
Мбулу стал делить мужчин на две группы.
Высокий вербовщик с красным лицом и мешками под глазами зорко следил за действиями вождя. Прошлый раз Мбулу подсунул им двух больных, которые умерли в пути, и пятерых отчаянных парней, сбежавших в дороге. Компания не оплатила убытков.
— Кумало, сюда!
Кумало не торопился. Мбулу указывал ему на группу крепких парней. Когда глаза вербовщиков остановились на Кумало, он неторопливо пошел в противоположную сторону, так раскачиваясь и волоча правую ногу, словно к ней была привязана каменная ступа для растирания маниоки.
— Не сюда! Не сюда! Бегемот! — заорал Мбулу. Он понял тайный замысел подчиненного. — Не сюда! В эту группу!
Высокий вербовщик зло уставился на усиленно хромающего Кумало. Этот Мбулу — настоящий жулик!
— Ты что, Мбулу, опять обманываешь? А ты куда ковыляешь? — закричал он на Кумало.
Кумало, ухмыляясь, направился обратно. Глаза его насмешливо смотрели на осрамившегося Мбулу.
— Вождь Мбулу стал видеть хуже носорога, — проговорил он, хромая больше прежнего. Лицо его сияло. — Больную ногу от здоровой не отличает.
Выкаченные глаза Мбулу пробежались по толпе, остановились на стоявшем отдельно брате. Полицейские не посмели поставить Нзвао, брата вождя, вместе со всеми. По лицу Мбулу скользнула злая усмешка.
— Нзвао! Вставай сюда!
Толпа ахнула. Даже гиена не пожирает гиену. Прекратились крики. Высокий вербовщик удивленно повернул голову к Нзвао. Нзвао, постояв в нерешительности, медленно пошел к указанной ему группе. Проходя мимо Мбулу, он процедил:
— Вернусь — сочтемся. Живи, пока я там.