Искатель. 1961–1991. Выпуск 2
Шрифт:
Егор проклинал свое невезение. Черт его дернул с этой баней! До Нового года оставалось всего ничего, а там январь, самое время охоты. В январе у волков начинается гон, сплошная грызня из-за волчиц, и они не так осторожничают, как раньше. Тут и ловить их, а он, как дурак, на печи сидит да гусиным жиром мажется. Вот уж повезло, так повезло, съездил, называется, за бревнами! Самого, как бревно, привезли, а вдобавок и лошадь колхозную загубил.
Как узнал Егор, кобыла не убежала-таки от волков. Может, и убежала бы, да на повороте занесло и перевернуло дровни. И кобыла, как видно, упала, а пока поднималась, тут волки и наскочили. Но жрать не стали, вернулись, потому Егор и подумал, что не догнали.
А
Проводили старый год, встретили новый. Этот праздник Егор любил, всегда приносил из леса елку, и хотя игрушек было кот наплакал, наряжал ее как мог. Но нынче ему праздник был не в праздник. Мысль о том, что надо за все рассчитаться с волчицей, накрепко засела в голове. Ни о чем другом Егор и думать не хотел. Волчица стала ему как враг, он мечтал застрелить или поймать ее не за то, что она покушалась на его жизнь, а за то унижение, которое он перенес, отсиживаясь от волков на дереве. Это ж надо, как собаки кошку, загнали! Теперь хватит подначек на год. Проходу не дадут, будут приставать — как да почему. А уж Петька Синельников, тот посмеется, позлорадствует. Его всегда завидки брали, всем уши прожужжал, что Егор, мол, деньги лопатой гребет. А ему кто мешает? Бери ружье да иди в лес, узнаешь, как деньги-то добываются.
Как ни подгонял Егор время, а смог вырваться в лес только в середине января. Целый месяц ушел впустую, и он застал на вырубке и возле болота разор и запустение. Все завалило снегом, никаких тебе следов. Волки теперь промышляли неизвестно где, и привадить их снова было задачкой мудреной. И прежде всего требовалось мясо. Егор обошел старых знакомых, кое-чем разжился, но это было на одну понюшку, и он, не мешкая, навострил лыжи к мыловарам.
Слух о том, что Егора чуть не съели волки, дошел и до них, и они встретили его как вернувшегося с того света. Им не терпелось узнать подробности, потому что в целом картину нападения они знали. Мало того, им было ведомо такое, о чем Егор не имел ни малейшего представления. Оказывается, волки хотели подгрызть ель, на которой сидел Егор, и чуть было не подгрызли, да не успели.
Егор смеялся, слушая мыловаров, а потом рассказал, как было дело. Но ему не поверили, сказали, что он из-за холода и страха забыл обо всем, а человек, от которого они все слышали, знает в точности. Чтобы не обижать мыловаров, пришлось согласиться, что волки действительно чуть не повалили елку, поскольку их сбежалось туда со всего леса. И довольные мыловары в долгу не остались, отрубили для Егора целую конскую ляжку.
С этой ляжкой Егор и отправился на следующий день в лес. Положил мясо на вырубке — там в прошлый раз попались оба волка, и Егор подумал, что это место стае больше по вкусу.
Мясо в лесу никогда не залежится, ни зимой, ни летом. Лесная связь сработает безотказно — сначала прилетят птицы, а за ними и другая живность потянется. Так и получилось: при первом же осмотре Егор обнаружил у привады разные следы, и среди них — волчьи. Ага, разнюхали! Не терпелось побыстрее поставить капканы, но Егор для верности кормил волков беспошлинно и бесплатно еще несколько дней. Пусть думают, что мясцо им с неба валится, доверчивой будут!
Но ляжку, какая бы она ни была, на неделю не растянешь, хочешь не хочешь, опять иди к мыловарам. И Егор ходил, пока наконец не решил: все, хватит, пора ставить капканы.
Кто никогда не ставил их, тому кажется, что дело это проще пареной репы — вырыл в снегу ямку, положил туда капкан, развел дужки и опять
Егор исполнял эти правила в точности, и с первого взгляда казалось, что, как и в прошлые годы, как и в начале этого сезона, он думает только об одном — поймать побольше волков. На самом же деле это его теперь не интересовало. Сколько поймает, столько и поймает, может, ни одного, лишь бы попалась волчица. Эта мысль стала для Егора навязчивой, и только ради нее он все и делал. Как там будет дальше, поживем — увидим. Будет день, будет и пища. Главное — поймать волчицу, застрелить, сделать что угодно, только бы сжить ее со света.
И здесь Егор полагался не только на свой опыт и умение, но и на то, что у волков через неделю — другую начнется гон. Уж тут шерсть полетит клочьями! Будут бегать, высунув языки, и устраивать такие свары, что только держись. Обо всем забудут и о капканах тоже. Тогда-то волчица и может дать промашку. Какая бы она там ни была, пускай хоть бриллиантовая, а прижмет какой-нибудь волчара, тоже голову потеряет.
Егору доводилось видеть волчьи свадьбы. Что там стая в пять волков, какая у нее сейчас! Вот когда их сразу двадцать бегает, и все рычат да зубами щелкают, да за грудки хватаются — вот когда страх-то! Тут всем достается, и волчицам тоже. Некоторые ведь что делают? Пока мужики шерстят друг дружку, иная где-нибудь в стороне с самым ушлым и повяжется. Другие подбегут, а поздно уже, сделано дело. Обидно! Ты тут свое доказывал, жилы рвал, а на тебя наплевали и забыли. Ну и срывают, случается, злость: хоть того ушлого, хоть волчицу, кто первым подвернется, — на кусочки.
Своей волчице Егор не желал такой участи. Он должен был добыть ее сам. С этой мыслью Егор ложился, с ней вставал утром и, надев лыжи, уходил в лес. Все, что нужно, было сделано, сто раз проверено и учтено. Оставалось надеяться и ждать.
Февраль только начался, а уже замело, завьюжило. В метель в лесу делать нечего, и сам собой получился перерыв. Егору он был хуже острого ножа. Не радовали даже два пойманных до этого волка, шкуры которых сушились на потолке. [22] Что из того, что стая убывала, волчица-то жива и здорова! Дать ей волю, она на следующий год новую стаю сколотит.
22
Так в деревнях Калининской области называют чердак.
Но, как говорят, бог — не Яшка, видит, кому тяжко: именно в феврале волчица и попалась.
Придя в тот день на вырубку, Егор увидел, что одного капкана нет. Кто-то из волков сплоховал, но кто? Разобраться в этом по следам Егору не удалось, в рыхлом, свежем снегу следы расплывались, и он установил только, что волк защемил переднюю лапу. От привады за деревья уходила снежная борозда, оставленная волочившимся за зверем капканом.
Егор пошел по следу и через километр увидел залегшего в кустах волка. Издалека было трудно распознать, кто это, переярок или матерый, и только подойдя поближе, Егор понял, что наконец-то дождался своего: перед ним лежала в снегу волчица.