Искатель. 1962. Выпуск №5
Шрифт:
Даю сигнал осветителям. В кадре расцветает подводный мир. Сумрачный и однотонный до сих пор, он под яркими пучками света кинематографических приборов переливается всеми цветами радуги. Но акула ведет себя как-то странно, она совершенно неподвижна. Свет ослепил ее. Подождем, может быть, она привыкнет к условиям подводного кинопавильона. Включаю камеру. Звук работающего аппарата хорошо слышен всем участникам съемки. Веду панораму по зарослям нежных, перистых горгонарий и причудливых мадрепоровых колоний. Вдали между ветвями благородных кораллов мелькнул серебристый силуэт Ихтиандра. Вытянувшись в струну,
— Стоп! — кричу я, совершенно забыв, что нахожусь не в кинопавильоне «Ленфильма», а на дне Черного моря. Тут же, мысленно чертыхаясь, поворачиваюсь на левый бок — в сторону клапана выдоха, чтобы продуть воздушные шланги, в которые попала вода.
Поднимаю кверху два пальца. Надо повторить съемку, или, как говорят кинематографисты, «сделать второй дубль». Но и без моей команды всем ясно, что съемка не состоялась. Плывет на аппарат исполняющий сегодня обязанности подводного ассистента режиссера старший тренер Владлен Кебкало, с черной металлической «хлопушкой», на которой крупными белыми буквами написано: «Человек-амфибия», кадр 329, дубль 2».
На секунду включается свет, освещая табличку. Щелчок аппарата — номер снят.
Даже под водой необходимо снимать номера. Иначе при окончательном монтаже картины монтажницы не смогут найти среди десятков тысяч метров снятого материала необходимые куски.
Ихтиандр возвратился на исходную точку и теперь жадно глотает свежую живительную струю воздуха.
Ко мне подплывает Тоня — Антон с острогой в руках. Она устраивается под садком и направляет наконечник остроги на акулу.
— Приготовились! Свет!
На этот раз острога мешает акуле опуститься на дно. Хищница вынуждена держаться середины садка. Но она по-прежнему лениво шевелит плавниками и, несмотря на все наши ухищрения, не желает вести себя активнее. Какой уж тут бой с Ихтиандром! Нам решительно не везет с этой «актрисой».
Один за другим, показывая на манометры, уходят наверх подводники. У меня воздуха хватит еще минут на 30: за моими плечами акваланг с тремя баллонами вместо обычных двух На смену ушедшим приходят те, кто ждал своей очереди на поверхности.
Но как же все-таки заставить упрямую акулу делать то, что нам нужно?
Соблюдая максимальную осторожность, заменяем сидящую в садке акулу свежей. Все начинается сначала. Увы! Безуспешно. В замкнутом пространстве садка акулы не хотят плавать.
Все труднее и труднее становится дышать. Иссякает запас воздуха. Оставляем на дне аппаратуру и плывем к берегу,
Самое неприятное — это выходить из воды. Только стаскивая с себя мокрый костюм, ощущаешь, как ты замерз за полтора часа пребывания под водой. Бьет озноб, руки становятся непослушными, с трудом натягиваешь толстые шерстяные рейтузы, шерстяные чулки, свитер, сверх всего надеваешь теплый халат, на голову шерстяную шапку и в этом облачении залезаешь в спальный мешок. Проходит несколько минут, прежде чем успокаивается дрожь, и тогда чашка обжигающего сладкого кофе возвращает тебя в нормальное состояние.
Над обрывом показывается администратор.
— Буфет приехал!
Обычно приезд буфета сопровождался всеобщим оживлением. Мы вылезали из спальных мешков и, проявляя исключительную резвость, взапуски бежали занимать очередь, вызывая смятение в рядах зрителей. Но сегодня ни у кого нет аппетита. Как бы невзначай мешки стаскиваются в операторский угол.
— Собрание считаю открытым, — говорю я мрачно, — на повестке дня один вопрос: без эпизода с акулой нет картины. А как ее снимать, если она не желает?
— Давайте выпустим катрана из садка и привяжем его к камере за хвост? — предлагает кто-то.
— А что, если держать его вдвоем за хвост и туловище?
— Да! А если он прокусит невзначай руку или проткнет шипами?
— Ничего не будет!
Все проблематично. Но, во всяком случае, один из этих вариантов должен быть опробован.
— Так с чего начнем?
— Попробуем удержать в руках. Будем снимать крупно голову, а за ней плавающего Ихтиандра. Все равно нужны кадры акульей головы.
Заменив акваланги, снова опускаемся на место съемки. Виктор Литовченко и Герман, научный сотрудник БалтНИРО, прибывший к нам в группу для стажировки, натянув брезентовые рукавицы, выуживают из сетки акулу.
Большой катран неистовствует, бьется, но Виктор и Герман крепко держат его. Голова акулы совсем близко от аппарата и потому кажется еще страшнее, еще больше.
Снова из глубины появляется Ихтиандр и стремительно проносится над самой камерой.
Еще дубль и еще один. Мы не жалеем пленки для съемки этих редких кадров. Снова бросается Ихтиандр на акулу, заносит для ударов нож, но… в этот момент катран делает отчаянный прыжок и выскальзывает из рук.
Мы не пытаемся догонять его. Кое-что удалось снять. Но все-таки этого мало. Оборачиваюсь назад и вижу Виктора, трясущего рукой в расплывающемся синем пятне. Кровь! Под водой она выглядит синей. Пытаясь схватить вырвавшуюся акулу, он забыл про шипы. Рана не глубокая, но несколько дней ему не разрешат опускаться в воду. Герман провожает его к берегу и вскоре возвращается, таща за хвосты двух катранов. Они не сопротивляются, повиснув, как большие резиновые дубинки. Эти акулы глотнули воздуха на берегу и теперь находятся в полусонном состоянии.
Одну акулу беру я. Герман плывет с другой, держа ее за хвост и направляя в нужную сторону. В сопровождении двух плывущих осветителей отрепетировали сцену. Получается неплохо. Но мне мешает второй катран, прижатый к камере. Распускаю ремень акваланга и засовываю акулу за пояс. Ее хвост доходит до плеча, а голова бьется о ласты. Пусть потерпит. Даю Герману знак отпустить акулу. Она устремляется вперед. Из-за скалы навстречу выплывает Ихтиандр. Короткий стремительный поединок. Стрекочет аппарат. Неосторожно наклоняюсь и тут же чувствую острый укол. Хватаюсь за бедро. Тоненькая струйка крови показывается из-под комбинезона. Катран отомстил мне, проткнув ногу шипами через толстый костюм и водолазные рейтузы.