Искатель. 1966. Выпуск №3
Шрифт:
Выслушав начальника, Васильев загрустил.
Значит, начальник считает, что данных недостаточно не только для ареста, но даже для обыска. Что ж, придется еще последить, и если окажется, что Горбачев продает самогон каждый день, ордер на обыск, наверное, дадут. Не могли же ему в самом деле привезти из деревни бочку самогона. А во время обыска должно проясниться что-нибудь и по поводу убийства…
Все это отлично, продолжал размышлять Васильев, но текущие дела запущены. Начальство того и гляди начнет ругать. А послать некого. Все заняты. Если сам не последишь — уйдет Горбачев. Вернутся Дмитриевы из отпуска,
В это время к Васильеву подошли три человека, о которых надо сказать особо.
Это были три друга, три рабочих парня с завода имени Карла Маркса, что на Выборгской стороне. Все трое выросли в Нейшлотском переулке, гоняли мячи в одних и тех же дворах, кончили одну и ту же школу первой ступени, что по нашим сегодняшним меркам равняется примерно четырем-пяти первым классам. Все трoe пошли на один и тот же завод и, проработав несколько лет, загорелись благородной мечтой стать в ряды борцов с преступностью, которая в годы нэпа была в молодой Советской республике еще очень сильна.
Государству тогда не хватало своих, прошедших советскую школу следователей и прокуроров. Их приходилось готовить по ускоренной программе. В свое время и Васильева подготовили таким образом — за полгода. Теперь программа была годичная, но и этого, конечно, было мало.
Итак, трое друзей поступили на юридические курсы.
В годовую программу их обучения входило три месяца практики в угрозыске. Практиканты появились в бригаде Васильева месяц тому назад. Обучать их специально у работников бригады времени не было. Их просто загрузили поручениями, посылали на оперативные задания, тыкали всюду, где не хватало людей. В конечном счете это был, вероятно, хотя и суровый, но не такой уж плохой способ обучения. Все трое стали потом умелыми серьезными работниками.
А в те дни, о которых мы рассказываем, ребята — фамилии их были Семкин, Петушков и Калиберда — отличались храбростью, не всегда благоразумной, восторженностью, горячностью и азартом, с которыми они брались выполнить каждое поручение и которые часто вели к ошибкам. Опытные работники, а Васильев, несмотря на молодость, уже причислялся к ним, ругали их в хвост и в гриву, часто грозились отчислить, редко и сдержанно похваливали, а в общем относились к ним хорошо. Больно уж эти ребята были увлечены работой.
Увлечены-то они были увлечены, но вместе с тем и несколько разочарованы. Все они читали и о Шерлоке Холмсе и о Нате Пинкертоне, и им казалось, что у этих придуманных детективов работа была гораздо интереснее и опаснее. А молодым советским сыщикам почему-то попадались дела все обыкновенные, не требовавшие ни особенного умения, ни особенной храбрости. Шерлок Холмс, например, сражался с профессором Мориерти. Вот был достойный противник! Сколько тут нужно было изобретательности и выдумки, сколько ума и смелости! А у нас что! Ну, какой-нибудь Ванька Чугун. Все это прозаично и скучно, а вот если бы им Мориерти, тогда бы они показали…
Васильев изложил ребятам подробно все обстоятельства дела. По совести говоря, улик, конечно, было мало. Задержать Горбачева как самогонщика они могли. Но вдруг действительно окажется, что просто привезли ему друзья из деревни несколько бутылок, он их распродал и самогон уже выпит!
С другой стороны, конечно, фамилии Чиков и Дмитриев на клочках газеты, в которые был
Однако ордер на обыск сейчас получить не удастся. Васильев упрям, но начальник, пожалуй, еще упрямее. И вот Васильев предложил трем друзьям последить несколько дней за Горбачевым. Все им объяснив, дав адрес и описав Горбачева, условившнсь, что каждый день практиканты будут ему докладывать о результатах слежки, Васильев ушел. Практиканты остались одни.
— А что, если… — сказал Калиберда и замолчал.
— Что ты хотел сказать! — подчеркнуто равнодушно спросил Семкин.
— Ребята, — сказал Петушков, — это же против всех законов и правил. С нас же голову снимут.
Мысли у них шли настолько одинаково, что они без слов понимали друг друга. К сожалению, мысли эти были, можно сказать, еретические, крамольные мысли. А что, если — думали все трое — пока Горбачев ходит по чайным и продает самогон, вскрыть отмычками его квартиру и обыскать! Конечно, это незаконно, но ведь они практиканты. Опыта у них нет. Что с них возьмешь! Отругают, и все. Зато Васильев будет знать, есть ли что-нибудь в квартире такое, что даст основания для ареста Горбачева. Все было, кажется, ясно, но все-таки практиканты сомневались. А вдруг ничего подозрительного у Горбачева они не обнаружат, да еще Горбачев застанет их у себя в квартире! Ведь это какой скандал! Какой повод Горбачеву жаловаться! Конечно, преступление их не так уж велико, и под суд их, наверное, не отдадут, но выгнать из угрозыска выгонят. А эти молодые люди свое дело любили и потерять навсегда возможность им заниматься… Об этом они даже и думать не хотели.
— Между прочим, — задумчиво сказал Калиберда, — помнится мне, что Шерлок Холмс тоже незаконно проникал в частные квартиры. Какая-то была у него история с шантажистом. Им с Ватсоном даже пришлось удирать во все лопатки. А ведь не испугались.
Эта идея воспламенила всех троих. Наконец-то в их жизни должно было произойти нечто, что находится в соответствии с лучшими традициями детективных рассказов. Они увлеклись и начали обсуждать план операции. Впрочем, скоро Петушкову пришла в голову расхолаживающая мысль.
— Знаете, ребята, — сказал он, — мы тут одного не учли. Шерлок Холмс был частный сыщик, он сам за себя и отвечал. А мы представляем государство. В случае чего позор не на нас. Позор на угрозыск.
Это соображение подействовало на всех. У всех потух блеск в глазах, все заколебались.
— С другой стороны, — протянул Семкин, — чутье у сыщика…
Мысль, которую он хотел высказать, показалась ему самому неубедительной, и он замолчал, не договорив. Молчали все трое. Долгую паузу решительно прервал Калиберда.