Искатель. 1970. Выпуск №6
Шрифт:
Вот как описывает Л. Фараго последний мирный вечер Вашингтона 6 декабря 1941 года. Шифровка, недвусмысленно говорящая о том, что военные действия начнутся в течение ближайших 24 часов, уже прочитана высшими военными чинами армии и флота. Чем они заняты?
«Государственный секретарь Кор дел Хэлл, Генри Стимсон и Фронн Накс — пожилые люди, не обремененные обязанностями светской жизни, были дома, так же как и начальник генерального штаба генерал Маршалл… Адмирал Гарольд Р. Старк — начальник штаба ВМС США, вместе со своим старым другом капитаном Гарольдом Крином ожидали в национальном театре начала оперетты Зигмунда Ромберга «Принц-студент».
Начальник оперативного управления штаба ВМС контрадмирал Лиф Нойес вместе
Капитан 1-го ранга Теодор С. Уилкинсон — начальник военно-морской разведки — тоже ушел домой в четыре тридцать. Он пошел пешком вдоль парка Потомак, беседуя с группой молодых офицеров. Им повстречался Турнер, который накануне высказывал кое-какие опасения, и Уилкинсон поспешил его успокоить.
— Вы ошиблись, Келлиг — окликнул Уилкинсон Турнера.
Тот сначала не понял.
— В чем я ошибся?
— Ошиблись в своих предположениях. Японцы нападут, но, — Уилкинсон хитро улыбнулся, — но не на Соединенные Штаты».
В этот час авианосцы адмирала Ямамото уже приближались к Пирл-Харбору.
Из-за предательства Ярдли японское правительство было полностью в курсе настроений, царивших в Вашингтоне в декабре 1941 года. Ему понадобилась лишь малая толика дезинформации, чтобы заставить американцев поверить в то, о чем они мечтали, — в повторение японской агрессии против Советского Союза. Пробуждение от сладких снов всегда несколько разочаровывает.
А Ярдли? Что же, собственная судьба майора сложилась вполне благополучно. В 1929 году он оставил «черный кабинет» и занялся литературной деятельностью. Некоторое время он читал лекции в Чикагском университете для сотрудников научной лаборатории по предотвращению преступности, а затем в течение шести лет работал в учебных заведениях других американских городов.
В 1938 году он получил предложение генералиссимуса Чан-Кай-ши поступить к нему на службу. Перед Ярдли снова были поставлены криптографические задачи — перехватывать японские военные телеграфные сообщения и дешифровать их. Под именем Герберта Осборна он поехал в Китай через Европу. Боясь, что японцы могут совершить на него нападение, Ярдли тщательно, до деталей продумывал свою поездку, занявшую два месяца. С помощью более чем семисот китайцев, в числе которых были переводчики и радисты, Ярдли успешно дешифровывал японские сообщения и докладывал об их содержании Чан-Кай-ши.
Весной 1940 года некий генерал X уведомил Ярдли о том, что его знания опять необходимы Вашингтону. Когда майор прибыл в США, ему вручили специальную пишущую машинку с японским шрифтом. С ее помощью криптограф подготовил для американских войск связи несколько брошюр с описанием японских военных кодов, шифров и методами их дешифровки, которыми он овладел за двухлетнее пребывание в Китае. Этим Ярдли был занят около шести месяцев. Затем канадское правительство пригласило его в Оттаву.
Следственные и разведывательные учреждения, канадская конная полиция и военные департаменты были наслышаны об успехах Ярдли. Его спросили, не согласится ли он работать на них и, в частности, помочь в расшифровке радиопередачи из Берлина агентам абвера в Южной Америке. В эту пору Лондон не доверял своему большому североамериканскому доминиону и не передавал канадцам сведения, которые получал через перехватывающие радиостанции, расположенные в приморских районах Канады.
Разгневанные члены канадского парламента решили создать свою собственную группу, занимающуюся дешифровкой. Так Ярдли стал снабжать Канаду информацией, в которой английское правительство ей отказывало. Два обстоятельства — внезапное нападение на Пирл-Харбор и решительный протест Лондона против «измены» ее доминиона — вынудили американского криптографа вернуться в Вашингтон. После возвращения он служил в тыловых ведомствах и продолжал заниматься литературной деятельностью.
Скончался он в 1958 году мирно, благопристойно,
М. БЕЛЕНЬКИЙ, Л. СКРЯГИН
ОДИН НА ОДИН С СОБОЙ
«Долговременные путешествия, а особливо морем чинимые, часто бывали причиною многих приключений, кои нередко выходили из пределов вероятного. И хотя в некоторых случаях и могут они числиться между вероятными, но, по крайней мере, не совсем и достоверны и как бы нарочно разными чудными подробностями украшены для того, чтобы тем читателя привесть в некоторое удивление».
Четыре типичных английских двухэтажных дома, сложенных из красного кирпича, на типичном английском газоне… Так выглядит Британский национальный морской музей в Гринвиче. Кроме нулевого меридиана, здесь «прописан» легендарный чайный клипер «Катти Сарк» и яхта «Джипси-Мот IV», на которой капитан-одиночка Френсис Чичестер обогнул земной шар. Весной прошлого года одному из авторов этого очерка посчастливилось говорить здесь, в Гринвиче, на борту «Джипси-Мота IV», с семидесятилетним капитаном. На вопрос, что потребовало от него наибольшей выдержки и душевных сил, Чичестер ответил:
— Одиночество!
Неслучайность ответа сэра Френсиса подтвердилась в тот же день, когда автор увидел в одном из холлов Морского музея выставку, посвященную 250-летию со дня выхода в свет знаменитой книги Даниеля Дефо о преодолении одиночества.
Целый зал, от пола до потолка, был заставлен ее изданиями. Крохотные томики и роскошно иллюстрированные альбомы. Гравюры по дереву, меди и стали, рисунки и тиснения, вышивки и статуэтки. Бесчисленные переводы, пересказы, подражания, «продолжения». Наверное, не будет преувеличением сказать, что за эти два с половиной столетия с книгой о Робинзоне Крузо познакомилось все знающее грамоту человечество.
В чем причина такого неослабного интереса? Были ли реальные прототипы у персонажей книги? Как развивалась ее тема? Этими вопросами задались авторы, начав свой поиск в море книг советских и зарубежных библиотек. Часть фактов, возможно, уже известна читателю. О других он прочтет впервые. Но так или иначе разговор стоит начать.
СТРОПТИВЫЙ БОЦМАН
Сентябрьские волглые лучи висли над мачтами английского корабля «Пять портов», а тяжелые, словно литые, валы заставляли его то и дело кланяться берегу — заросшему лесом базальтовому клочку суши. После утренней молитвы и подъема флага команда была выстроена вдоль борта и теперь внимательно следила за действиями судового барабанщика. На сей раз тот выступал во второй своей роли — экзекутора. Не торопясь, обстоятельно, он кончил привязывать к вантам высокого рыжеволосого человека в холщовых брюках и сделал несколько шагов к шканцам — возвышению на корме, где стоял капитан, единственный, казалось бы, не заинтересованный в происходящем, ибо взгляд его рассеянно скользил по морю.