Искатель. 1981. Выпуск №1

Адъютант,

Маршал сидел в большом кресле у раскрытого окна и пил чай.

— Садись, капитан… наливай, не стесняйся — покрепче.

Командующий с интересом рассматривал разведчика.

— А ты и впрямь седой.

— Седой, — немного растерянно ответил Долгинцов.

— Мне о тебе говорил Георгий Константинович. Рекомендовал… А он, сам знаешь, слов на ветер не бросает.

— Знаю, товарищ командующий.

Маршал был в простой саржевой гимнастерке с расстегнутым воротом. В очках на толстом, мясистом носу.

— А полковника моего ты ловко отбрил. Он у нас человек, безусловно, талантливый, но любит порисоваться… Совещания, заседания, в общем хочет иногда показать себя. Тоже, знаешь, двигатель… Честолюбие помогло, как известно, Гоголю стать великим писателем.

И Седой вспомнил несостоявшееся совещание в разведотделе фронта.

Красавец полковник со смешной фамилией Кембытько представил Седого как крупного специалиста по тыловым диверсиям и попросил рассказать собравшимся о намечавшейся операции. Людей в отделе было много, да еще стенографистка. Она совсем вывела Долгинцова из равновесия. И он грубовато сказал:

— Хорошо бы все делать тихо… и без свидетелей.

Полковник взорвался:

— Вы что же, считаете совещание лишним? Мы ведь тоже не совсем тупицы, капитан… Головы дивизионной, армейской, фронтовой разведки. Лучшие головы, можно сказать, в вашем распоряжении.

— Я ничего не считаю, — устало сказал Седой. — Когда об операции знает сорок человек, включая стенографистку, видимо, нет смысла пересекать линию фронта. Можно напороться на засаду.

— Ну знаете, капитан!..

— Знаю.

Это была неслыханная дерзость. Полковника сдерживало спокойствие генерала, присутствовавшего на совещании. Тот сидел прямо и в упор рассматривал Седого. Потом тихо, но внятно произнес:

— Совещание закончено.

Седой усмехнулся воспоминаниям. Кембытько тогда как-то сразу сник, увял, весь его лоск поблек. Он почти застенчиво посмотрел на Седого и вдруг подмигнул ему весело и озорно, и Долгинцов понял, что человек этот незлобив, может быть, даже добр и неглуп, но вот явилась знаменитость, то есть он, Седой, и в человеке заговорило самолюбие, захотелось показать себя. Но и еще кое-что понял Седой. Генералу тоже хотелось посмотреть, как поведет себя «знаменитый капитан», потому и разрешил совещание.

— …В разведке это только мешает, товарищ маршал, — запоздало ответил Седой.

— Ох и суров ты, капитан.

Маршал осторожно снял очки, и Седой увидел добрые, небесной синевы глаза, слегка подслеповатые, а потому немного беспомощные.

— Говори, — кивнул маршал и отодвинул пустую чашку.

Седой глубоко вздохнул и негромко стал докладывать:

— Я достал мелкомасштабную карту района, где предполагается расположение склада. На карте около тридцати малых и шесть больших пещер.

— Думаешь, склад в пещере?

— Немцы лишнюю работу делать не станут. Пещера — и маскировка, и неуязвимость для авиации.

— Почему такое странное название склада — «Рай»?

— Пока не знаю, товарищ маршал.

— Давай дальше.

— Нужно искать, товарищ маршал. Вывозят же они горючку — значит, коммуникации есть. В районе, где исчезли группы, три шоссейные и семь проселочных дорог…

— Где карту-то достал? — внезапно спросил командующий.

— В музее, товарищ маршал. Тут краеведческий музей, экспонаты разные, чучела животных, сталактиты, сталагмиты. И карты. Есть и схемы всех пещер… Не заблудимся.

— Ну и бес ты, капитан. А мои разведчики рохли… Сколько стоим!

— Не скажите… Мне пришлось покопаться, как прилетел — все искал. В подвале, в архиве обнаружил.

— Знал, что есть, должна быть, вот и обнаружил, — проворчал командующий. И тут же спросил: — Что думаешь об охране склада?

— Как зеницу ока сторожат — значит, не меньше батальона… Эсэс, конечно.

— Думал, как бы сам охранял?

— Думал.

— И что же?

— Если пещера имеет один выход, он же вход, въезд или что там еще, сделал бы стальные воздухонепроницаемые ворота и пустил в пещеру газ…

— Как это?

— А так. Кроме специальной команды в противогазах, никто туда войти не сможет — мучительная смерть.

— Но ведь у тех, кто захочет войти, тоже могут быть противогазы.

— Конечно. Но они не будут знать, какой газ пущен в пещеру.

— И какой же вы бы пустили?

— Последнюю немецкую новинку — газ «табун». От него не спасут никакие противогазы.

— Да, капитан, в фантазии тебе не откажешь.

— Немцам тоже, товарищ маршал.

— Я имел в виду аналитичность твоего ума… Можно сказать, комплимент тебе приготовил. Вот и о «табуне» больше меня знаешь. Ну да ладно. Интересно мне теперь знать… — Командующий строго взглянул на Седого. — Фронт послал три группы. Ни от одной нет известий. Что думаешь?

— Группы были сброшены с самолетов в район предполагаемого склада. Правда, я не уверен, что он там. Немцы могли использовать шоссе как отвлекающую магистраль, а горючее вывозить проселками по ночам с определенным интервалом. Что касается групп… Ночи ясные, товарищ маршал, парашютист в небе виден за десять километров. Много раз сам видел. И землю и с земли… Ох как плохо прыгать светлой летней ночью! Как раздетым на женский пляж войти.

Маршал удивленно гмыкнул, потом тихонько рассмеялся.

— Значит, пойдешь пешком. Не далеко?

— Далеко, близко — не проблема. Группа должна выйти на цель. Время — субстанция в данном случае растяжимая. Я бы очень вас просил параллельно с моей готовить группу для заброски с воздуха. Заброски может не быть, но вот сделать ее подготовку заметной…

— Понятно… Ох хитер… Ты потребовал у фронтовой разведки разыскать своих людей. Что же моим разведчикам не веришь? Или не хороши?

— Хороши, товарищ маршал. И в ближнем бою, и стрелки отменные. И верю я, конечно, ребятам. Но моим верю я как себе. Моих я знаю с пеленок, я имею в виду разведку. Знаю, кто что может… А с вашими людьми я буду слепой. И еще… Я просил двух разведчиков-югославов родом из предполагаемого квадрата. Хорошо, если бы они немного знали русский.