Искатель. 1986. Выпуск №6
Шрифт:
— В процентах это будет три тысячи процентов чистой прибыли. Представляете? Три тысячи!
— Да, цифра внушительная. Что… ее должен был принести этот генератор?
— Уже принес! Уже! Принес бы, если бы не пожар!
— Как я понимаю, этот… генератор Вологдина сгорел?
— Сгорел? Да, к черту весь сгорел, к черту! Остался один кожух! От обмотки, ротора, статора — ничего, ни крупинки! Все превратилось в прах!
Пластов попытался понять, что означают все эти разноречивые сведения о некоем генераторе Вологдина. Мелькнуло: Гервер единственный, кто
Расставшись с Гервером, Пластов решил отложить беседу с Вологдиным до завтра и поехал домой. В квартире, на кухне, нашел заботливо приготовленный ужин и придавленную сахарницей записку:
«Арсений Дмитриевич! Несмотря на то что Вы запретили мне убирать, воспользовалась оставленным мне ключом и вошла. Господи, до чего Вы довели квартиру! Когда убирала, непрерывно звонил телефон. Помня Вашу просьбу, не снимала трубку. Правильно? Поешьте, надеюсь, мои «ежики» вам понравятся.
P.S. Насчет же каких-то там «долгов» забудьте. Мы ведь с Вами старые друзья и добрые соседи, так ведь?
Прочитав записку, причем с особой теплотой — последнюю строчку, Пластов принялся за «ежики». Закончить ужин он не успел — раздался звонок в дверь. Это был Хржанович.
После того как усталый ученик плюхнулся на стул, Пластов прежде всего заставил его доесть все, что осталось в кастрюле, и налил чаю.
— Ну что? Ушел от смерти?
— Арсений Дмитриевич, какая там смерть, все было тихо. Только вот… — Хржанович с досадой цокнул языком. — Узнать я почти ничего не узнал. Собака была убита при непонятных обстоятельствах. Дворник утверждает, что три или четыре ночи перед пожаром она лаяла без причин. Он выходил к будке — там никого не было. На ночь же с субботы на воскресенье он нашел ее с размозженной головой. Вот и все.
— Узнал, кому принадлежит пустырь около завода?
— Я опросил нескольких жителей дома, а также окрестных дворников. По их словам, пустырь принадлежит городским властям. Когда в четвертом участке Нарвской части я попросил показать прикрепительную, чиновник дать мне ее отказался, хотя тоже уверял, что пустырь — собственность города. Далее, жена Ермилова объяснила, что муж ушел с завода, получив более выгодное предложение, теперь он служит на какой-то ферме. Обещал выслать ей адрес.
— Обещал — в письме?
— Нет, перед тем как уехать. Писем она от него не получала, получила только денежный перевод — двадцать рублей.
— Давно?
— Около недели назад.
— Что ж, хоть что-то… — Пластов задумался. — Вот что,
В спальне, уже раздевшись и накрывшись одеялом, Пластов услышал телефонный звонок. Снял трубку.
— Пластов слушает.
Голос был тихим, как ему показалось, говорили шепотом:
— Арсений Дмитриевич, простите, что звоню так поздно… Это Лиза Глебова, вы помните?
— Да, Лиза, конечно, слушаю вас… Что-нибудь случилось?
— Я вам звонила днем, но вас не было… Я помню, вы предупреждали, никто не должен знать… Сейчас у телефона никого нет, поэтому я звоню…
— Что случилось?
— Сегодня у папы был один человек… Отец его не принял… Так вот, этот человек обязательно хочет со мной встретиться… Как я поняла, это из-за отца… Сейчас нет времени объяснять… Я хотела спросить, нужно ли мне встречаться с этим человеком?
— Прежде всего, что это за человек?
— По-моему, журналист. Фамилию не помню, то ли Киреев, то ли Корчеев… Он оставил визитную карточку, но она лежит у отца.
Не хватало еще журналиста, подумал Пластов. В трубку же сказал:
— Очень хорошо, Лиза, что вы мне позвонили. Ничего пока не предпринимайте, завтра мы должны обязательно встретиться. Вы можете?
— Могу. Когда?
— Лучше пораньше, скажем, часов в одиннадцать утра. Вас устраивает?
— Устраивает, я встаю рано. А где?
— В каком-нибудь известном нам обоим и неприметном месте. Какое кафе в центре вы знаете?
— Ну… я не очень их знаю. На Владимирском, по-моему есть «Коломбина»? Ой, сюда идут…
— Понимаю. Значит — завтра в одиннадцать в «Коломбине». Да, если удастся, попробуйте заглянуть в визитную карточку. Мне хотелось бы знать фамилию журналиста.
— Хорошо… Всего доброго, извините…
Уже засыпая, Пластов все думал: что могло быть нужно журналисту от владельца сгоревшего завода?
8
Утром, проводив с напутствиями Хржановича, Пластов, прежде чем выйти из дому, позвонил в контору Глебова. Трубку снял секретарь; адвокат попросил передать главе фирмы, что пока помощь ему не нужна, все идет так, как и должно идти. Перед тем как повесить трубку, поинтересовался, будет ли сегодня инженер Вологдин, ему нужно с ним встретиться? Услышал, что его просьбу обязательно передадут Вологдину. Условившись с секретарем, что они свяжутся днем, Пластов уже без десяти одиннадцать был в «Коломбине».
Войдя в кафе, Лиза сразу же увидела его, улыбнулась, стала пробираться между столиками. Одета она была по современней моде — идти мешала узкая, не доходящая до щиколоток юбка-троттер. Пластов помог сесть; присев, девушка нахмурилась. Кажется, еще не решила, как себя с ним вести. Он посмотрел ей в глаза, подумал: знает ли он сам, как вести себя?
Лиза по-детски покачала головой:
— Вы не сердитесь?
— Почему я должен сердиться?
— Вытащила вас утром, наверняка у вас много дел. А вчера — разбудила ночью?