Искатель. 1987. Выпуск №6
Шрифт:
— Тебе не приходит в голову, что я прос…
— Только о любви больше не нужно.
Он понял, что она права: это было пустой тратой времени.
— Тогда попробуй догадаться, — предложил он наконец. — Скажи мне, какие причины, кроме увлечения тобою, могли быть у меня для того…
Она улыбнулась.
— Теперь мы, кажется, понимаем друг друга. Приготовь кофе, а потом мы поговорим с тобой, как разумные люди.
Он вышел и поставил на плиту воду, понимая, что она’ скорее всего попросила об этом лишь для того, чтобы иметь время подумать. События развивались совсем не так, как он предполагал, но он
Она напевала что-то в ванной — кажется, это опять был свадебный вальс. Вода закипела.
Когда они сели пить кофе, она сказала:
— У тебя было время заметить, что я еще ничего плохого не сделала.
— О чем это ты?
— Ну, ты ведь мог подумать, что я из полиции. Послушай, ведь он звонил тебе, и ты стоял здесь, а он там, внизу, в телефонной будке. Полиция этого не знает. Он ждал тебя в кафетерии, а ты не пришел.
Он ничего не ответил, и она продолжила:
— Мы оба знаем, что его осудили за другое ограбление — то самое, когда он потерял голову и сбежал, не взяв деньги. Тебе показали его в полиции, а ты промолчал, несмотря на то, что, конечно…
Здесь она, видимо, решила, что сказала слишком много.
— Я знаю этот прием: ты будешь молчать, чтобы я все выложила.
— Ну что ты.
— Я думаю, ты его не узнал сознательно. И сделал так, что его взяли за другое ограбление. Ты выследил его, а потом сообщил в полицию. Этому есть только одно объяснение — ты не хотел делиться с ним деньгами. И…
Она сделала несколько глотков кофе, прежде чем заговорить вновь:
— Вот почему ты и сейчас не идешь в полицию. Ты знаешь, что ему удвоят срок заключения, если ты навесишь на него еще и ограбление в твоем банке. Но неужели ты был уверен, что он не пустит кого-то по твоему следу?
— О чем мы говорим?
— Мы говорим о том факте, что ты меня еще не выгнал. Ты боишься меня, потому что знаешь: я — то срок не получу, даже если упрячу вас обоих в тюрьму. Ты боишься меня потому, что видишь: я умею думать. Мы оба думаем совершенно одинаково, потому что думаем логично. Я знаю, что деньги у тебя. Ты знаешь, что я это знаю. А еще ты понимаешь, что если я ничего не получу, то вполне могу рассказать все полиции.
Борк с тоской подумал: «Еще один хищник…»
А вслух сказал:
— Я в этом сомневаюсь. Деньги будут навсегда для тебя потеряны. К тому же меня могут обвинить в сокрытии информации. Что же касается меня — ну что ж, я могу заговорить о шантаже.
— Наконец-то.
Они посмотрели друг на друга. Она засмеялась, и он засмеялся вместе с ней.
— Шантаж? Может, назовем это просто дележом денег?
— Но ты бы предпочла найти их сама, правильно?
— Я рассматривала обе возможности. Он предупредил меня, что ты не теряешься в сложных ситуациях. Кстати, как ты сумел убрать деньги так быстро? Он сказал, что ящики были пусты, все три Нам просто любопытно.
Вместо ответа он положил ей руки на плечи.
— Что именно означает это «нам»?
Она молча смотрела на него.
— Он получил три года. Скажем, отсидит два, если будет себя хорошо вести. Когда ты его видела последний раз?
— Вчера.
— Десять минут?
— Полчаса.
— Как же все-таки понимать твое «мы»?
Она опять не ответила.
— Сейчас я мог бы тебя выгнать. В полицию ты не пойдешь. Зачем тебе идти?
— Я могла бы следить за тобой. Рано или поздно ты выкопаешь деньги и начнешь тратить. К тому же нельзя исключать и такое старомодное понятие, как «месть».
— Для этого ты слишком логично мыслишь.
— Хорошо, — сказала она, улыбаясь. — Начнем сначала. Почему ты меня не выгоняешь?
— Не так давно мы неплохо проводили время вместе.
— На моем месте могла быть другая. Предложи что-нибудь получше.
— Предложи сама.
— Тебе не понравится, если я буду постоянно за тобой следить. Что-нибудь еще?
— Что же означает твое «мы»? Вы были обручены?
— Обручены!
— Ну…
Он уже собирался отпустить ее плечи, когда заметил, что она придвинулась к нему.
— Не так уж много, — прошептала она, опуская глаза,
— Что — не так уж много?
— «Мы» означает не очень много.
— Два года — это долго?
Она кивнула.
— А нам ведь и в самом деле было хорошо вместе, — сказал он.
— Да. — Она подняла глаза и улыбнулась. — И знаешь… — Она заколебалась. — Знаешь, его я тоже не то чтобы любила. Я хочу сказать, что иногда бывает хорошо с человеком, и лучше, если он просто нравится — так легче, вот и все. Если люди нравятся друг другу и, — она опять улыбнулась, — у них есть что-то общее.
— Например, деньги? — теперь и Борк улыбнулся.
— Ну да.
— Но ты знаешь, — продолжал Борк, — что деньги-то у меня.
— Это верно. Вот я и говорю себе: он хочет, чтобы я сделала для него то, что он сам сделать не может. И через минуту я захочу, чтобы ты сказал, что именно нужно сделать, но сначала ты должен рассказать, как устроил этот фокус с деньгами.
Он привлек ее к себе и начал шептать на ухо:
— Однажды Дед Мороз решил ограбить банк. В первый раз ему помешали в тот момент, когда он уже написал что-то на листке бумаги, который должен был увидеть только кассир банка. Этот листок он забрал, но не заметил, что у бланка, который он подложил под этот листок, чтобы удобнее было писать, на обороте была копировальная бумага. Получилась прекрасная копия. По совпадению именно кассир наводил порядок в тот вечер на столе, где писал Дед Мороз.
Она засмеялась.
— Потом этот кассир очень внимательно наблюдал за всем, что происходит в банке и поблизости. Он заметил мотоцикл со шведскими номерными знаками, заметил и человека, одетого Дедом Морозом. И чем больше он за ним наблюдал, тем больше убеждался, что Дед Мороз был ненастоящий. А однажды он попробовал выследить мотоциклиста, и по пути к кемпингу ему встретилась машина, в которой сидели двое. И знаешь, о чем думал этот кассир последние два дня? О том, что вторым человеком, вероятно, была красивая молодая девушка. И еще он думал, что это, наверное, подсудное дело — ездить в машинах с фальшивыми Дедами Морозами, которые грабят банки. Наконец ему показалось, что это скорее всего та самая девушка, которая вела машину Деда Мороза, когда он попытался совершить еще одно ограбление, в другом банке, где он на самом деле был Дедом Морозом с пистолетом. Кассир очень много думал об этом.