Искатель. 1997. Выпуск №1
Шрифт:
Когда он пришел в себя, лодка уже отплыла далеко. К Егору подошел велосипедист — оказывается, они уже отнесли Пыркина в бытовку. Велосипедист смотрел на лодку.
— Мы до них доберемся, — сказал он. — Ну зачем было женщину убивать? Что им от этого за выгода?
— Они у нее золото отнимали, — сказал Егор. — У нее много золота было.
— А ты подумай, парень, кому здесь золото нужно? Хочешь, я пойду с тобой в ювелирный магазин, там
— А зачем же они ее убили?
— Они хотели вас с девчонкой захватить, — сказал велосипедист. — Им вы нужны. Не получилось — озлобились.
Велосипедист снял темные очки, вздохнул, лицо у него оказалось пожилым, морщинистым, белым от здешнего климата. Он был похож на человека, который приходит домой, снимает пиджак и тесные ботинки. И становится добрым.
— Зачем мы им?
«Странно, — успел подумать Егор, пока ждал ответа велосипедиста. — Я страдал, переживал оттого, что никому не нужен».
— Тебе разве не сказали?
— Сказали, но я хочу поскорее отсюда уйти, а для этого надо понять, как тут все устроено.
— Боюсь, что и тысячи лет тебе не хватит. У нас тут рассказывают истории про людей, которые старались уйти. Все плохо кончали. Так что постарайся найти себе место потеплее, отдыхай, не спеши.
— И оставайся мальчиком? — спросил Егор.
— А чем плохо?
— Взрослый мальчик, пожилой мальчик, старенький мальчик.
— Это незаметно, — вздохнул велосипедист. — Как там, дома, — времени нету, а оно летит как оглашенное.
Велосипедист улыбнулся.
— А потом уже не захочешь ничего. Я тебе честно говорю, все здесь эту стадию проходят. Сначала суетятся — я убегу, я уйду, вы меня не задержите. А кто тебя задерживает? Ну нету дырки обратно.
— Вы это точно знаете? — спросил Егор.
— Если не считать сказок и легенд, — сказал велосипедист. — Но когда людям нечего делать, они начинают придумывать сказки.
— Я хочу услышать сказки.
— А ты у нас упрямый!
— Я уйду.
— Такие плохо кончают.
— А почему голову отрезают? — спросил Егор.
— Мы здесь живучие, убить человека трудно. Ты же видел, как Пыркин ожил. Наверное, это следствие того, что времени здесь нет и внутри метаболизм понижается. Ты меня понимаешь?
— Понимаю. Вы имеете в виду обмен веществ?
— Приблизительно. Я раньше доктором был. Можешь себе представить?
— Поэтому вы голову у самоубийцы отрезали?
— Это был не я. Это другой. Но такой порядок.
— Какой порядок?
— В каждом обществе есть порядок. Если человек покончил с собой, пути обратно нет. Мы не хотим здесь плодить психов.
— А почему отрезали голову Марфуте?
— Потому что они бандиты. Не добрались до вас с девчонкой, вот и вымещали зло на тетке. Нет, они скучают. Со скуки и хулиганят. Ничего, скоро мы экспедицию организуем, карательную.
Они пошли наверх, к бытовке.
В бытовке Пыркин лежал на старом диване, он был потный и тяжело дышал. Возле него сидела Люська.
— Мне велели, — сказала она, — лекарство ему давать. Знаешь, у них здесь удивительные лекарства. Надо будет с собой домой взять.
— Их лекарство у нас может не подействовать. Наверняка не подействует. Мы с тобой пока еще верхние, — возразил Егор.
— Верхние?
— Я условно говорю — кровь у нас горячая. А они все стали рыбами.
Люська посмотрела на Егора, чуть сощурившись. Она размышляла. Потом сказала:
— Рыбы бывают очень быстрые и опасные. Акулы.
— Но они другие!
— Когда ты отсюда бежать будешь, меня не забудь взять, — попросила Люська. — Я тебе верная буду.
— Я еще не знаю, как это сделать!
— Узнаешь, ты умный.
За тонкой стенкой снаружи гремел незнакомый авторитетный голос:
— Обоих, и немедленно!
— Но вы же видите, что я один остаюсь. И у меня раненый на руках. Завтра же нас нелюди съедят или бандиты расстреляют.
— Один сторож здесь останется, пока нового тебе не подвезем, ты не беспокойся, на вокзале о тебе помнят.
— Только обязательно должна быть женщина. Желательно молодая. Мне жениться пора.
— Смешно, — ответил незнакомый голос. — Ну давай показывай нам детский контингент.
— Люська, Егор, на выход! — закричал Партизан.
Пыркин застонал. Он силился что-то сказать.
— Осторожнее, Люська, — произнес он наконец.
— Как ты, Пыркин? — обрадовалась Люська.
— Я потом к тебе приду, — сказал он. — Ты не бойся. — Он закрыл глаза. Говорить ему было трудно.
В бытовку ворвался Партизан.
— Ну куда вы запропастились! — закричал он. — Вас же ждут!
— А кто ждет? — спросил Егор.
— Пошли, пошли, ждут вас.
Он готов был вытолкать их из бытовки.
— А Пыркин заговорил, — сказала Люська. — Вы ему напиться дайте.
— При чем тут Пыркин?
Егор вышел первым из бытовки. Спрыгнув с лесенки в две ступеньки, он остановился, разглядывая новых гостей.
На этот раз вместо велосипедистов приехал целый экипаж. Вернее, гибрид телеги и велосипеда. Открытая повозка оглоблями была прикреплена к двум большим велосипедам. На облучке сидел строгого вида мужчина в милицейском мундире и генеральской фуражке.