Искатель. Второй пояс
Шрифт:
— Где спит старик Фимрам?
Его контракт не попался мне на глаза, но мне он и не нужен. Стереть всё, что над ним есть, это самое малое, что я могу сделать для Фимрама перед тем, как торопиться к Полю битвы…
Бывший стражник тем временем сглотнул, дрожащим голосом ответил:
— Так это… его нет в поместье. Он неделю как уехал, сразу после нападения сектантов.
Я замер на месте:
— Как уехал?
— Ну так, — стражник развёл руками, — Он чего-то поругался со старым и молодым господином недели две или три назад. Как раз перед тем, как
Я уже повернулся, собираясь вернуться к Домару, но бывший стражник, оказывается, и не думал останавливаться в своём рассказе:
— Так это, думаю, после гибели господина Аймара, а потом и господина Сирка, контракты, что он заключил, стали расторгнуты, а господин Домар не сумел ничего предложить ему взамен службы. Старик поскандалил, да уехал. Хороший-то алхимик нужен везде.
Невольно я кивнул. Ведь была ещё смерть Симара, который тоже чем-то угрожал старику Фимраму, чем-то держал его. А контракт с Домаром, если он и был, не сумел его удержать. Похоже, старику и не нужна моя помощь с контрактами. Хватило того, что я убил Симара. Учитель Фимрам оказался свободным и так, раз сумел уехать. Это и хорошо, и плохо. Не вышло его отблагодарить. Я вздохнул:
— Идём.
Те четверо, которые стояли снаружи главного здания, косились то на меня, то на мокрого от пота стражника.
Я указал на дальние огни слева:
— К Павильону Дерева.
Хоть загляну напоследок туда. Лишняя сотня вдохов ничего не изменит уже. Не тогда, когда минула неделя с момента исчезновения моей семьи.
Павильон был пуст и тёмен. Стражники снова замерли снаружи. Звук моих шагов взлетал к высоким потолками и терялся там угасая. Зал для раненых оказался чисто вымыт, в алхимической не хватало половины колб и сосудов. Разве что огромная печь атанора осталась на месте. Сомневаюсь, будто её вообще можно поднять и перенести в кисет Путника.
Ступок не осталось ни одной. Даже ту огромную, работу на которой я когда-то проклинал, старик забрал с собой. Вряд ли бы он уподобился мне и обокрал поместье. Значит, всё это был его инструмент.
На миг замерев перед комнатой старика, я всё же толкнул дверь и вошёл.
Пустота. Исчез и гобелен со стены, и сухой букет, и курительница благовоний со столика у кровати.
Я поклонился запустению, приложил кулак к ладони.
У стены сверкнуло, заставив меня вскинуться. Рука сама легла на кисет, готовая схватить Пронзатель или Верный. На столике сияла мерцающим зелёным светом пирамидка, похожая на артефакт управления Светочем. Не ощущая ветра опасности я шагнул вперёд и замер, услышав голос.
Голос Фимрама, который доносился от пирамидки:
— Ты жив… С одной стороны я рад, с другой… Неважно. Это последний мой подарок тебе, сомневаюсь, что мы встретимся. Небо дало каждому из нас то, в чём он больше всего нуждался, на этом наши пути разошлись. Мой сын когда-то покинул меня, желая быть свободным. Я тоже даю тебе эту возможность.
Голос смолк, пирамидка выплеснула из себя яркую волну зелени и потухла. Зато теперь, словно омытая от скрывавшей
В комнате было так тихо, что я даже слышал своё дыхание. Я раз за разом повторял про себя услышанные слова, пытаясь понять, что старик имел в виду, что за чувства он вложил в эти странные слова?
Ничего не понимая я подошёл к столику, взял в руки книгу. Тускло блеснула серебром знакомая надпись.
От основания до Неба.
Развернул, открывая первую страницу и замер. Книга выглядела по-другому, не так, как та, что я читал до этого. Первая страница этой книги была почти пуста, по центру расположилось короткое изречение.
Тот, кто до предела совершенствует своё внутреннее сознание, тот познаёт свою природу; тот, кто познаёт свою природу, тот познаёт Небо.
Я быстро пролистнул остальные страницы, выхватывая куски текста. Среди знакомых слов тут и там встречались новые рассуждения.
И книга, и пирамидка отправились в кисет. Уже ничему не доверяя я буквально облазил всю комнату, огладил пальцами каждую доску стен и пола. И не остался без добычи. Под кроватью старика за ножкой нашёлся синий камушек, из которых мы с Лейлой строили дома в её играх.
Из Павильона я вышел, всё так же размышляя об услышанных словах и до боли сжимая в кулаке окрашенный синим камень.
Отвлекая от раздумий позади раздался дрожащий голос:
— Гос-с-сподин…
Обернувшись, я обнаружил пятерых бывших стражников, о которых уже позабыл. И что мне с ними делать? Брать с собой? Вздохнув, сказал, подкрепляя каждое своё слово записью в их Указы:
— Запрещаю рассказывать о том, что произошло этой ночью. Запрещаю возвращаться в главное здание поместья, — тот бывший стражник, что был там со мной, нахмурился. Я покосился на него и приказал: — Сейчас вы должны бежать из города, отправляйтесь куда хотите, — помолчав, криво улыбнулся и закончил. — Через неделю сами решайте, кто станет вашим хозяином. На этом наши пути расходятся.
Я отвернулся, оставляя на каждом из бывших стражников семьи Саул по два Указа. Молчание обо мне без срока действия и Служение со сроком неделя и короткими записями.
Через стену я перепрыгнул там, где меня не мог увидеть никто. Ветром промчался по пустым улицам, уже через пятьсот вдохов отыскав в чаще леса своих людей. Шагнул из зарослей под скрежет выхватываемой стали. Самым невнимательным всё тут же разъяснили Указы.
Кирт, который успел вернуть меч в ножны, склонился передо мной в поклоне:
— Господин. Мы всё сделали. Тихо и незаметно.
Я лишь кивнул и молча прошёл мимо, но теперь на моём пути оказался Зотар:
— Почему ты вернулся один? Что случилось?
Я замер, вздохнув, мрачно спросил:
— Никто ещё не сказал? Неделю назад на поместье напали марионетки сектантов. Часть слуг убили, а часть забрали с собой. Моя семья пропала.
Зотар охнул, покачал головой. Шагнув ко мне, ухватил меня за плечо:
— Крепись, старший брат.
Я ожёг Зотара взглядом, глухо сообщил: