Искатель
Шрифт:
Ёнки подошёл к двери, осматривая торчащий из неё нож. Вынуть с первого раза у него не получилось, настолько глубоко Шим вогнал лезвие в полотно двери. Лишь расшатав рукоять ножа, лезвие покинуло дверь. Вручив обратно мне мой нож, Ёнки насел на Шима вопросами, мол, откуда такие способности у лекаря.
Шим уселся поудобнее и поведал нам интересную историю из своей жизни.
Шим рос в балагане, где каждый человек был по-своему уникален. Например, отец Шима — жонглёр и мог управлять сразу двенадцатью факелами в воздухе. Мать — канатоходец, имела потрясающие чувство баланса. Родители Шима являлись странствующими артистами, как мы поняли. Когда растёшь среди
— А как ты к Белеку в ученики попал? Не удержался я от вопроса. Шим открылся передо мной совсем с другой стороны. Сколько времени путешествуем вместе, а вот так сесть да поговорить, порасспрашивать как-то не срасталось. Он у нас, оказывается, интересная личность.
— У нас была танцовщица по имени Ариша. Девушка безумной красоты. Все мужчины, завидев её танец, пожирали тело Аришы глазами. Как-то мы остановились в небольшом городе, и во время её номера, она приглянулась начальнику местной стражи.
Когда балаган уж собирался покидать город, Стефан, так звали начальника стражи, прислал вечером к нам своего сержанта, чтобы тот привёл к нему Аришу. Девушка отказалась, на что сержант сразу предупредил о возможных проблемах, а после и вовсе стал угрожать. Ариша же ни в какую не соглашалась, да и наши все встали на её защиту. Мы же там как одна большая семья.
Сержант ушёл, но пообещал, дескать, это не конец. Спустя два дня, как мы покинули город, на ночной стоянке на нас напали. Убили почти всех. Волею судьбы в живых остались лишь я да Ариша. Танцовщица, прекрасно осознавая свою участь, попыталась вскрыть себе вены, но, видимо, не успела. А я спрятался в ящике с куклами. Когда вылез, то никого в лагере, кроме трупов, не обнаружил.
Как сложилась её судьба, тут я не в курсе. Мне же пришлось бродяжничать, чтобы прокормиться. Хотелось сильно есть, и в тот день я украл кошель у солидного мужчины. Им оказался доктор Белек. Точнее, он тогда ещё только выучился. Вместо того чтобы сдать меня страже, Куори предложил мне стать учеником молодого доктора. Взамен я должен буду убираться, ходить за едой в лавку, в лес вместе с ним за травами, ну и всё в таком духе. Прошло почти семь лет, как я у него в учениках хожу. В столицу поехал, дабы сдать экзамен на получение звания доктора. Шим закончил рассказ и оглянулся. Вокруг стояла гробовая тишина. Народ как-то незаметно стих и стал слушать историю его жизни.
Даже боюсь спрашивать Кина, чего он умеет и какая за его умением скрывается история. Мы не стали просить людей разойтись, мне как им очень хочется послушать.
Кин отрицательно замахал руками перед собой: «Не-не, не смотрите на меня так». У меня всё куда проще, — Кин улыбнулся. — Ничего такого в моей жизни не было. Мой отец — кожевник. Сами понимаете, какая вонь стоит, когда работаешь с кожей. Потому с детства легко переношу любые запахи. Меня не выворачивает, когда разделывают тушу и течёт кровь рекой или вываливают кишки на пол.
— В день, когда познакомился с Шимом, я стоял за прилавком, принимая заказы. К нам в лавку зашёл Шим, передавая заказ от доктора Белека на изготовление сумки для хранения трав и инструментов.
Шим слушал Кина и улыбался, вспоминая прошлые события.
— Отец, если узнал бы, то башку оторвал на раз за не заплаченный товар, — слушатели закивали в знак согласия с методами отца Кина.
— Правильный отец, — послышались мне слова кого-то из слушателей.
— Да-да, так с ними, сорванцами, и надо поступать, — раздались шепотки из другой части зала.
Когда в зале стихло, Кин продолжил:
— Пришлось идти в лес вместе с доктором Куори и Шимом. Тот мужик лежал на земле и истекал кровью. Помню, Шима тогда знатно так полоскало при виде вывернутых кишок, — Кин хлопнул друга по плечу.
— Ещё бы, он их представляете, рукой держал, чтобы они на землю не упали — попытался оправдаться Шим, при этом показывая руками как тот человек держал свои кишки.
— Белек рассчитывал на Шима, но тот был не в состоянии, так как сидел на траве белый как снег. Теперь Ёнки хлопал понимающе Шима по спине.
— Я потому и вызвался выступать в роли помощничка. Мне-то разницы нету, человек это или скот домашний. Кишки у всех одни. Вот и помогал Белеку почти два часа. Когда мы вернулись в город, доктор Белек расплатился со мной за сумки и, предупредив, что завтра зайдёт к нам в лавку, отправил меня домой.
— На следующий день, как и обещал, к нам домой пришёл доктор Белек. Он предложил моему отцу взять меня в ученики. Отец думал недолго, а причина в том, что у меня есть ещё двое братьев, и продолжить дело отца есть кому. Вечером меня позвал отец и сказал: «Иметь в семье врача не только престижно, но и полезно», а потом чуть тише добавил: «Надеюсь, деньги ты с семьи за лечение брать не будешь?» Публика разразилась хохотом. Все прекрасно знали, как дорого нынче берут доктора за свою работу. Лечить бесплатно — ну такое… А тут, мол, отец паренька подсуетился и личного доктора заимел.
— В итоге я теперь могу по кусочкам собрать человека, но из оружия, увы, ничем особо не владею, — пожал он плечами, говоря этим: «Ну простите уж, какой есть».
— А тот мужик-то выжил или помер? Ёнки сидел, раскрыв рот, слушая жизненную историю парней. Судя по его виду, он, также как и я, был не в курсе их жизненного пути.
— Да выжил. Через два месяца ходил как ни в чём не бывало. К нам приходил, сделал отцу большой заказ в знак признательности за умелого сына.
— Так парни, это всё, конечно, замечательно, — прервал я Ёнки на полуслове, что хотел ещё что-то спросить, — но нам пора собраться. Встаём и выходим на улицу, пойдём искать местного оружейника, дабы разжиться у него ножами для Шима.