Искатель
Шрифт:
Наконец Сорак взглянул на Риану. Она устало улыбнулась ему. Потом он повернулся к принцессе и тронул ее за руку. — Пошли, Принцесса, — сказал он. — Все кончено. Теперь нам всем надо отдохнуть. Завтра мы проводим тебя домой.
С высоты подножия Гор Барьера пустоши, простиравшиеся на запад до самого горизонта, казались бесконечным морем изломанного камня. Трое путешественников стояли на верхушке каменного утеса, который, как нос корабля, нависал над безжизненной каменной пустыней под ними. За их спинами деревья усеивали склоны, а выше начинался настоящий лес. Было такое ощущение, что они попали в другой мир.
— Неужели мы
Путешественник нашел солдат-канков, на которых ехали Ториан и его наемники, а Скрич успокоил боязливые создания. Он накормил их кустами, собранными наемниками, и когда они уходили из лагеря, их скакуны были бодрые и свежие.
Теперь, почти в самом конце их долгого пути, Коранна выглядела еще меньше похожей на принцессу, чем обычно. Одетая в различные детали одежды, найденные у убитых наемников, она напоминала скорее женщину-бандита, чем девушку из Королевского Дома Нибеная. В слишком большие мокасины на ее ногах была заправлена пара кожаных бриджей. Еще на ней была туника без рукавов, которая была еще и укорочена Сораком, так что ее талия была обнажена. Нижняя половина туники была запятнана кровью и основательно пожевана жвалами антлоидов. Талию охватывал широкий пояс, на котором висел тот самый обсидиановый меч, которым Ториан лишил себя жизни. Она поклялась, что она всегда будет ценить его в благодарность за службу, которую он ей сделал. Поверх туники она носила коричневый плащ с капюшоном, а ее длинные белокурые волосы, которые она расчесывала пальцами, больше не сверкали как тогда, в караване, когда она расчесывала их костяным гребнем каждую ночь в своем шатре. Риана подумала, что несмотря на очевидную случайность каждой детали ее костюма, так она выглядела даже лучше и интереснее, чем прежде.
Пока они ехали на канке и Риана держала ее спящее тело в своих руках, Коранна часто негромко стонала во сне. Риана не будила ее. Ей должны были сниться неприятные сны, пусть, лучше всего пережить их и перейти через них. Позже, когда пришло время Рианы поспать, принцесса не сказал ничего, как и на следующий день, и на следующий, она оставалась молчалива, переваривая в себе события последних дней. Теперь, наконец, следы ее старой…или возможно новой личности… появились на поверхности.
— Мы, вероятно, первые, кто пересек пустоши после Странника, — сказал Сорак. — Или, возможно, я должен сказать Мудреца.
— Нет, Странника, — сказала Риана. — Тогда он еще не стал Мудрецом.
— Интересно, как давно это было? — вслух подумала Коранна.
Риана потрясла головой. — Никто не знает. Никто не помнит, как давно впервые появился Дневник Странника.
— В дворцовой библиотеке темпларов тоже была копия, — сказала Коранна. — Я прочла ее по меньшей мере дюжину раз. Тогда мне казалось, что Странник должен был вести удивительную жизнь. Он был абсолютно свободен, странствовал, где хотел, спал под звездами, повидал весь мир, пока я сама была заперта во дворце, неспособная даже выйти за стены дворцового комплекса, пока я не научилась тайно ускользать по ночам. Только теперь я начала понимать, какие приключения ему довелось пережить!
— Ну, и как тебе твое первое? — поинтересовался Сорак. — Как ты себя чувствуешь после него?
Коранна ответила не сразу. Наконец она заговорила негромким, задумчивым голосом. — Да, это было совсем не похоже на то, о чем я мечтала, когда была помоложе. Я мечтала о приключениях, не зная жестокой реальности жизни. Я представляла себе, как я пересекаю пустыню, на я не допускала в свои мечту ни изнуряющую жару, ни ужасную жажду или горящие после долгих часов непривычной езды мускулы. У меня не было никакой возможности узнать, на что это похоже, когда ты постоянно боишься, что на тебя нападут какие-нибудь хищники… звери или люди. И я никогда не могла себе представить, что кто-нибудь будет обходиться со мной так, как обходился со мной Ториан.
Ни Сорак ни Риана не произнесли ни слова, ожидая продолжения.
— Он сделал меня чем-то маленьким, чем-то меньшим чем человек, — сказала она после некоторой паузы. — Я стала для него предметом, вещью, которой можно обладать и которую можно использовать в своих целях. И когда он назвал меня своей собственностью… Я думаю, что только тогда я наконец осознала, чем я была для него на самом деле, и весь мой гнев вырвался наружу. — Она взглянула на Риану. — Я была такой дурой. Я даже не знаю, что произошло со мной.
Риана кивнула. — Иногда это случается с теми, на кого слишком сильно нажали.
Коранна опять взглянула вдаль, на пустоши под собой. — Когда он вонзил в себя меч… Я на самом деле была рада. Я почувствовала себя хорошо, по настоящему хорошо. Я почувствовала, как если бы меня оправдали, оставили в живых… — Ее голос замолк. Она глубоко вдохнула, тяжело выдохнула и потрясла головой. — Ну, и что я за личность, если радуюсь чужой смерти?
— Нормальная личность, — сказал Сорак, но Риана тут же сообразила, что это не Сорак. Голос звучал очень похоже, но она достатогно хорошо знала его, чтобы различить слабые различия в интонции, с которыми говорила только Страж. И потом, внезапно, она сообразила, что Коранна тоже должна была заметить это, потому что они обе разделяли ее опыт, после того, как Кетер связал их, связал навсегда.
— Страж? — спросила Коранна, доказывая то, о чем Риана уже догадалась.
— Да.
— Мы еще не встречались, да?
— Я знаю тебя через Сорака, — сказала Страж. — Но ты не знаешь меня.
— Почем у, мудрая Страж? — спросила Коранна. — Почему? Как можно быть нормальным и чувствовать такое страстное желание чьей-то смерти?
— Потому что для нормальной личности убийство — акт страсти, — ответила Страж. — Или, как здесь, акт отчаяния, акт самозащиты. Ториан отказывал тебе в том, что для тебя, как и для всех людей, является самой дорогой и центральной точкой, самой сущностью тебя, как личности, — в твоей индивидуальности. Что у тебя есть свои нужды и свои желания. Он отказывал тебе в свободе воли. И ты знала, что он убил бы всех нас, если бы смог.
— Но он не смог, — сказала Коранна. — Когда он осознал это, он понял, что ему не победить.
— Он сам сделал свой выбор, — сказала Страж. — Он мог взять жизнь, даже свою собственную, и не почувствовать ничего. Именно поэтому ты, Коранна, нормальная личность, а Ториан нет. Ты чувствуешь сейчас именно то, что чувствуют все нормальные личности. Вот если бы ты не почувствовала это, всех этих вешей, вот тогда ты была бы права, вот тогда действительно надо было бы волноваться и опасаться того, кем ты можешь стать. Действительно, если бы ты была именно такой, бесчувственной персоной, если бы у тебя не было таких мыслей и чувств, какие у тебя есть сейчас, вот тогда я сказала бы, что у тебя нет совести.