Искатели жребия
Шрифт:
— Так и не знаете, кто Витин отец? Она помотала головой:
— Наверное, тот благодетель… Нашим ребятам я верю, они так со мной поступить не могли.
— И вы его не искали?
— Не искала… А зачем? Разве он сделал меня несчастной? Я счастлива.
— Мне кажется, Вирджиния, вы кривите душой. — Калинов старался говорить очень мягко, чтобы — упаси бог! — не обидеть ее. — Мне вы не кажетесь уж очень счастливой.
Она снова помотала головой:
— Вы мужчина и ничего не понимаете. Как я могу сказать, что я несчастна, когда я пережила такое счастье… Мне кажется, все дело было именно в дрим-генераторе,
— А вы?
— Я? — Она с грустью улыбнулась. — А я все жду, что Джошуа вернется ко мне.
И говоришь всем, что ты самая счастливая, — добавил про себя Калинов.
— Ну вот, — сказала Джинджер, — разболталась. О Дева Мария, с вами так легко разговаривается!.. Не зря вас считают хорошим доктором. Еще чаю? — Она взялась за чайник. — Ой, да он остыл совсем! Пойду подогрею…
— Спасибо, сударыня. — Калинов перевернул пустую чашку на блюдце. — Пора мне.
Она понимающе кивнула:
— Уже вечер… — и проводила его в прихожую. Из-за одной двери доносилась громкая музыка: наверное, Вита развлекалась. Калинову невыносимо захотелось заглянуть туда. Интересно, сменила ли она юбку?.. Надо же, даже разрезанный подол может быть важен для девушки. Для метелки… Фетиш своего рода… Прикол…
— И все-таки у них есть причины для претензий к нам, — сказала Джинджер, кивая на дверь, за которой звучала музыка.
— Ну, к вам-то какие могут быть претензии?! — Калинов строил из себя непроходимого идиота. — Для одинокой женщины вы, похоже, достаточно богаты. Престижный район, хорошая квартира…
— Да, я довольно популярный дамский модельер… Но я имею в виду не материальную сторону жизни.
Музыка смолкла, в прихожую выскочила Вита. Зеленые глазищи переполнены ехидством.
— Уже уходите, дедуля?
Калинов старался не опускать глаз: действительно, на ней была все та же разрезанная юбка.
— Доча, немедленно сними это безобразие! О Дева Мария, тебе что, надеть нечего?
— Не сниму. — Вита упрямо наклонила голову. — До свидания, дедуля. Не забывайте о важнейших задачах Социологической комиссии. — Она скрылась в своей комнате.
— Ох, горе мое! — Вирджиния вздохнула. — Хоть бы замуж поскорее выскочила… Да ведь рано еще, школу надо закончить и дальше учиться! — И вдруг спохватилась: — Вы ж меня о ней так ничего и не спросили!.. Зачем же вы приходили?
Хотел бы я сам знать это, — подумал Калинов и, успокоив хозяйку набором дежурных любезностей, распрощался.
В лифте никого не оказалось, и он глупо улыбался своему отражению в зеркале. Выйдя на улицу, раздраженно плюнул под росший рядом с дорожкой куст шиповника. Член Совета Планеты был очень недоволен собой. Неужели эта зеленоглазая пичуга тронула его старческое сердце как женщина?! Вот еще не хватало приключений!.. Ей-то что — сегодня она в одного влюблена, завтра с не меньшим пылом втюрится в другого. Дело молодое… А вот ему-то не к лицу трепетать, не шн… не мальчик! Да и не дяденька — дедушка!
И, возмущенно фыркнув, он отправился к ближайшей джамп-кабине.
Вернувшись домой, он сел ужинать, а когда дело подошло к вечернему чаю, в гости пожаловал Паркер.
— Добрый вечер, коллега, — поприветствовал его Калинов. — Вы как нельзя кстати. Я только что собрался почаевничать. По-стариковски — без спешки и забот о дне грядущем.
— Благодарю, коллега, благодарю, — прогудел Паркер. — От чая никогда не отказывался.
Расставили сервиз, заварили чай. Калинов заказал варенье из ежевики. Доставая заказ из рисивера линии Сэплай, он спросил:
— Ну-с, коллега, какие новости в этом мире? Паркер хохотнул:
— А что, разве есть еще какой-нибудь мир?
— По крайней мере, Джордано Бруно это утверждал еще во времена оны.
Паркер насупился:
— Да ну вас, Алекс! Не тяните кота за хвост… Что это вас на философию клонит?
— Все очень просто: я влюбился.
Паркер снова хохотнул, на этот раз недоверчиво.
— Извините, коллега, но влюбленные редко философствуют. Обычно их мысли крутятся вокруг предмета обожания.
— Угощайтесь вареньем! — сказал Калинов, разливая чай. — Это дар Севера… А что касается философии, то не мешало бы поинтересоваться предметом любви.
— Считайте, коллега, что поинтересовался. — Паркер отправил в рот первую ложку варенья.
— Дин! Я влюбился в жизнь! — Голос Калинова звучал торжественно и серьезно.
Паркер воздел руки к небу.
— Алекс, вы меня убили!.. Хотел бы я знать, в кого еще можно влюбиться в нашем с вами возрасте! Ни на что другое мы уже не способны! — Он отправил в рот еще ложку варенья. — Хотя вам, дружище, с вашим внешним видом в самый раз было бы влюбиться в какую-нибудь пигалицу. Отличная получилась бы пара!.. Кстати, что это вы весь в царапинах? Не подрались ли с кем?
— Не без того, Дин, — гордо сказал Калинов. — Не без того. Сегодня я отвесил оплеух больше, чем за предыдущие восемь десятков лет. Не скажу, правда, что все они были, по делу, но должен признаться, что занимался я этим с большим удовольствием!
В глазах Паркера загорелся хищный огонь.
— Коллега, вам удалось что-то узнать!
— Удалось кое-что, Дин, удалось… Но сначала вы. Паркер скорчил кислую мину:
— У нас здесь, Алекс, все пока по-прежнему. Однако чувствую: приближается гроза!.. Крылова со своим адвокатом развила кипучую деятельность, дошла уже до Совета Планеты. Жаловалась на вас: вы, мол, пообещали ей помочь, а сами исчезли… Кое-кто на ее мольбы откликнулся… Нильсон, например, и Олехно. Требуют специального заседания. Меня сегодня задергали — что да как? Нильсон каким-то образом разузнал, что вы без разрешения воспользовались дисивером… Так что, судя по всему, предстоит бой.
Калинов помрачнел:
— И когда предполагается собрать заседание?
— Если события пойдут теми же темпами, то нас с вами призовут к ответу не далее как послезавтра.
Успею, — подумал Калинов, — но завтра надо уходить пораньше, чтобы не перехватили.
— Ну а у вас-то, Алекс, какие новости? — нетерпеливо сказал Паркер.
— Новости-слоновости, — пробормотал Калинов. — В общем, это нечто вроде молодежного клуба. Состав, судя по всему, переменный и обновляющийся. Существует клуб уже несколько лет. По крайней мере, шесть…