Искажение. Третья глава (МАКАМ VI. Никто)

Панов Вадим

Горелов подал Алисе руку, женщина приняла её с достоинством королевы, и сопровождаемые взглядами: понимающим – бармена и завистливыми – мужиков, они вышли на улицу и сели в такси. Алиса назвала адрес. Они ехали меньше пятнадцати минут. Ехали молча. Смотрели друг на друга и держались за руки – и всё. Фёдор не хотел тискаться на заднем сиденье, Алиса, судя по всему, была с ним полностью согласна.

Такси остановилось у массивного жёлтого дома на углу Подколокольного и Яузского бульваров. Дома, похожего на крепость, ворота которой стерегли молчаливые скульптуры. Горелов помог спутнице выйти из машины, расплатился, и они прошли во двор. Пока Алиса искала

в сумочке ключи, Фёдор разглядел на соседней с подъездной двери бронзовую табличку: «Нотариус», под которой приводился краткий перечень услуг: «Сделки на крови. Регистрация проклятий недвижимости (призраки и привидения). Опека над мертвецами…» Список на этом не заканчивался, но Алиса открыла дверь и шагнула в подъезд, поэтому дочитать не получилось.

– Не отставай!

Фёдор поспешил за спутницей, на ходу поинтересовавшись:

– Нотариус регистрирует призраков?

– Проклятия недвижимости, – уточнила Алиса, не оборачиваясь. – Люди должны знать, за что платят.

– Я так и понял, – пробормотал сбитый с толку Фёдор.

И подумал про себя, что Москва здорово изменилась за последний год: сначала инопланетянин в аэропорту, теперь – странный нотариус… Мелькнула мысль: «Почему Алиса так спокойно говорит о бредовой вывеске?», но Горелов тут же отогнал её, решив, что жители дома давно привыкли к местному сумасшедшему.

Они поднялись на третий этаж. И вошли в квартиру. Дверь Алиса открыла подозрительно быстро, словно та не была заперта.

– Что ты пил сегодня, кроме виски?

– Белое вино за ужином.

– Отличный выбор. – Женщина прошла на кухню и достала из холодильника бутылку «Gew"urztraminer», ароматного и лёгкого, идеально подходящего для летней ночи. Столкнувшись, хрустальные бокалы издали мелодичный перезвон, Горелов сделал маленький глоток и улыбнулся:

– Прекрасно…

Чарующий аромат вина приятно мешался с тонкими духами. В голове зашумело – от предвкушения, и он снова взял женщину за руку. Алиса улыбнулась. Понимала, что мужчина не стесняется и не робеет – просто тянет время, наслаждаясь полумраком, тишиной, ароматами, взглядами и… предвкушением.

Им ведь некуда торопиться.

Вся ночь впереди…

– У меня было предчувствие, что командировка превратится в сказку, – негромко произнёс Фёдор, чуть сжимая руку Алисы.

– Хорошее предчувствие?

– Разве бывают плохие сказки?

– Бывают.

– Не у меня. – Он отставил бокал, подхватил Алису и усадил на кухонный стол. – И не в этот раз.

– Ты уверен?

Горелов забрал у женщины бокал, улыбнулся и ответил:

– Уверен.

И крепко поцеловал, с детским восторгом ощущая её ответ, в котором бурлили желание и страсть.

Они опрокинули бутылку, но не разбили, вино потекло по полу, и аромат «Gewu#rztraminer» окутал квартиру, искусно вплетаясь в тайну бурной ночи.

Любовники начали на кухне и там же оставили одежду. Переместились в гостиную, на диван, оказавшийся чуть мягче, чем хотелось, но всё равно удобным. Фёдор думал, что там всё и закончится, но стоявшая на четвереньках Алиса со смехом выскользнула и скрылась в спальне, с разбега бросившись на широченную кровать. Упала на спину, бесстыдно раскинув ноги, и заставила ворвавшегося следом Горелова зарычать от возбуждения. Рассмеялась, а когда Фёдор тоже оказался на кровати, ловко перекатилась и оказалась сверху. Горелов не возражал, жадно любуясь ритмично двигающейся женщиной, и лаская её грудь и бёдра.

Фёдор думал, что так будет продолжаться до самого конца, тем более, дыхание Алисы

не оставляло сомнений в том, что всё случится вот-вот… Но женщина вдруг остановилась, наклонилась, на мгновение прижавшись к любовнику потным, разгорячённым телом, и достала из-под подушки узкий нож с чёрной резной рукояткой.

– Алиса?! – Горелов изумился, но не настолько, чтобы остановиться. Он по-прежнему не ждал от женщины ничего дурного, и в изумлении не было страха.

– Тебе нравится опасность? – с улыбкой спросила рыжая, медленно проводя плоской стороной клинка по руке.

– Ты серьёзно?

– Некоторым нравится лезть в петлю во время оргазма, но я предпочитаю кровь… Ты пробовал?

– Нет.

– Она горячит… – Разговаривая, Алиса продолжала неспешно двигаться на Фёдоре, не позволяя мужчине расслабиться. – Она обостряет чувства…

Женщина медленно провела по руке плоской стороной ножа, а следующим движением – таким же плавным и спокойным, – сделала глубокий надрез. На Горелова потекла кровь.

Горячая.

Чуть солоноватая.

Он почти попросил Алису остановиться, но женщина прикоснулась к губам любовника окровавленными пальцами, и Фёдор машинально слизнул красное. Алиса улыбнулась.

– Тебе нравится кровь?

– Ещё не знаю.

– Ты просто никогда не пробовал… – Горячая кровь струилась по пальцам женщины и капала Горелову в рот. – Тебе понравится… – Алиса стала двигаться чуть быстрее. – Тебе обязательно понравится…

Фёдор чувствовал, что приближается финал, и жаждал одного: развязки. Скорее! Как можно скорее! Кровь и желание закружили голову невиданным, не испытанным до сих пор хороводом. Развязка должна была получиться грандиозной, и увлечённый Горелов не почувствовал, как женщина вложила в его руку нож. А если и почувствовал, то не обратил внимания, потому что в следующий миг закричал, извергаясь. Алиса же застонала на секунду раньше, по её телу пробежала судорога, а затем женщина вновь подалась вперёд и резким, предельно точным и предельно уверенным движением насела на нож.

Длинный узкий клинок вонзился ей прямо в сердце.

* * *

Известнейший среди московских и европейских букинистов магазин «Потёртые страницы» располагался на улице Забелина и выглядел скромно: витрина, на которую хозяин не пожалел выложить несколько весьма приличных изданий начала XIX века, простенькая дверь с колокольчиком, небольшой торговый зал со стеллажами и полками, заваленными любопытными и очень любопытными книгами. Не редкими, а именно любопытными, способными вызвать интерес, но не дающими представление о тех сокровищах, которыми владел хозяин «Страниц». А рядом со стеллажами – прилавок с медной кассой, производства то ли начала прошлого века, то ли конца позапрошлого, и кресло, в котором любил коротать время хозяин магазина.

Коротать за чтением, разумеется, как же иначе?

«Потёртыми страницами» владел Виссарион Обуза – очень высокий, очень нескладный мужчина, с вечно унылым лицом, самой заметной частью которого по праву считались большие уши, объект постоянных шуток и насмешек. Подобно Авадонне, Обуза был полукровкой, сыном человека, потомственного книжного червя, и сирены, наградившей ребёнка даром убеждения да умчавшейся по своим делам через сутки после рождения. Впрочем, ничего другого от сирен ждать не приходилось. На мать Виссарион зла не держал, хотя не знал её вовсе, вырос под чутким надзором отца, стал таким же, как он, книжным червём, и в положенное время унаследовал семейный магазин, достойно продолжив династию.

Конец ознакомительного фрагмента.