Исключение из правил
Шрифт:
И вдруг в один из вечеров телефон не зазвонил. Вот когда наступил кромешный ад. Сама позвонить Вадиму она не могла, потому что связь у них была односторонняя. Он мог ей позвонить, а она ему — нет. Там, где Вадим находился, было запрещено пользоваться сотовой связью в целях безопасности. Вадим ей звонил или с переговорного пункта, или по своим военным каналам. В ту ночь Светочка не могла уснуть. В голову лезли самые скверные и тяжелые мысли. Как она ни отгоняла от себя предчувствие беды и тревоги, ничего не получалось. Самое тяжелое в этой ситуации было мучительное состояние безызвестности и абсолютной безысходности. Сидеть сложа руки было невыносимо, но и предпринять было ничего невозможно. Этот замкнутый круг сводил с ума. Когда Светочка проваливалась на несколько минут в сон, ей начинали сниться кошмары, от которых она просыпалась и не могла
На работу после бессонной ночи она пришла сама не своя и выглядела соответственно. Объяснять любопытным и сочувствующим сотрудницам положение вещей не было ни малейшего желания. Кажется, все заметили ее угнетенное состояние, никто мимо не прошел. А ей каждый вопрос был как удар в сердце. А тут еще Костины бесконечные звонки и обиды. То с работы ее встречает, то средь бела дня как бы ненароком заявится или домой, или на работу. Светочка просто не знала, что с этим делать. Обижать человека не хотелось. Мальчик ухаживал изо всех сил, проявлял к ней внимание и заботу. Но в настоящий момент он был ей нужен как рыбке зонтик. Ее раздражало, что Костя вел себя с такой ненормальной настойчивостью, будто ему больше делать было нечего. Видел же, не слепой, что не нужны ей его вздохи и страдания, и все равно упорно, с завидной регулярностью продолжал вести свою непонятную игру. Сколько раз она пыталась с ним спокойно поговорить, объяснить ситуацию, избавиться от его навязчивого внимания. Но Костя словно ничего не понимал, сводил все ее разговоры к шутке и продолжал вести себя по-прежнему. Вот уж воистину настоящая головная боль.
На следующий вечер телефон опять не зазвонил. Светочка просидела на кухне, уставившись неподвижным взглядом на аппарат, до полуночи. Но как она его ни гипнотизировала, каким богам ни молилась, чуда не произошло. На негнущихся ногах девушка дошла до дивана, обняла свое любимое плюшевое чудо и провалилась в сон. Дойти до постели, снять покрывало и раздеться она была просто не в состоянии. Все ее физические и моральные силы иссякли.
Разбудил Светочку бесцеремонный звонок в дверь. Спросонья она не сразу сообразила, какой на дворе час и день. Но через несколько мгновений с облегчением вспомнила, что у нее сегодня выходной, а глянув на часы, узнала, что шесть утра. Господи, что опять? Какой нормальный человек будет трезвонить в такое время без особых причин? У Светочки чуть сердце из груди не выскочило, пока она добиралась до входной двери. Второпях даже забыла посмотреть в глазок. Слишком велика была тревога. Ведь ранние звонки хоть в дверь, хоть телефонные никогда ничего хорошего не приносят. Это она знала точно. Так в дом стучится беда. Ключ, как назло, долго не попадал в замочную скважину. Светочка еще не научилась ловко управляться со всеми этими защитами новой двери. Но наконец все-таки отомкнула дрожащими руками замок, распахнула дверь.
И ничего не успела сообразить, как оказалась в объятиях Вадима, который схватил ее и закружил, как ребенка. Вадим долго не выпускал девушку из своих ручищ, осыпая ее лицо колкими поцелуями, а Светочка совсем потерялась в этом сумасшедшем круговороте. Она не могла ни говорить, ни дышать, ни даже пискнуть. Еще немного — и просто могла бы потерять сознание. Ее вдруг охватила жуткая слабость, она не была способна даже к малейшему сопротивлению. В этот момент Светочка простила Вадиму, что он заставил ее так волноваться в последние дни, главное, что он жив, вернулся, а остальное — ерунда. Наконец Вадим осторожно поставил девушку на пол, но не отпустил.
— Привет, — тихо произнес он, глядя ей в глаза.
— Как ты мог, как ты мог? Почему ты не звонил двое суток? — Из глаз Денисовой покатились беспомощные слезы. Она изо всех сил, насколько позволяли его объятия, колотила по Вадиму кулачками куда придется.
— Светочка, радость моя. Я тебе все объясню. Успокойся, пожалуйста. Ты видишь, я даже домой еще не заезжал, сразу к тебе. Я вернулся, Светка! Слышишь, я вернулся! — радостно закричал Вадим и разжал руки, что позволило Денисовой хоть вздохнуть полной грудью и отступить от этого ненормального на пару шагов.
Вадим не обманывал. Только сейчас она сообразила, что одет он в полевой камуфляж, а рядом стоит чемодан. И весь он небритый, страшно уставший, хоть и со счастливой улыбкой на физиономии.
— Проходи, а то ты сейчас весь дом на ноги поднимешь. — Светочка впустила Вадима и закрыла дверь. — Раздевайся и без разговоров в ванну. Я тебе подберу что-нибудь из папиной одежды.
— А можно я потом гигиеной займусь? — очень жалобно, как-то по-детски спросил Вадим.
Получилось очень смешно. Здоровенный мужик, который буквально несколько дней назад ежеминутно рисковал своей жизнью, сейчас вел себя как кисейная барышня и пытался капризничать.
— Не можно, — строго отрезала Светочка. — Вот тебе чистое полотенце, папин халат — и вперед! Там еще папин станок есть, можешь им воспользоваться, если пожелаешь. Ничего не хочу слушать. Отговорки не принимаются ни в каком виде. Небритый, немытый, еще и целоваться лезет в шесть часов утра. Просто нахал неотесанный.
Вадим, счастливо улыбаясь, исхитрился-таки чмокнуть Светочку в щеку и быстренько ретировался за спасительную дверь ванной комнаты. Пока есть время для маневров, вперед к зеркалу. Кошмар и тихий ужас, краше в гроб кладут. Ладно, с красотой повременим, не до того. А потом, с какой этой стати ей вдруг захотелось перед Вадимом покрасоваться? Он ее любит? Очень хорошо. Пусть любит любую, какая есть. Она-то его нет, так что нечего и кокетничать. Надо человека в первую очередь накормить, напоить чаем с дороги. Что там у нас в холодильнике? Все не так уж плохо. Сыр, колбаса, майонез, кетчуп, овощи… Отлично. Горячие бутерброды будут готовы через пять минут, это не проблема. Чай, кофе в наличии. Прекрасно. Не ударим в грязь лицом. Надо сделать все красиво. Чашечки, салфеточки, пусть почувствует, что вернулся по-настоящему в мирную жизнь. Можно представить, какие там условия. Даже если хорошо кормят, наверняка домашним уютом там, где он был, и не пахнет. Пусть порадуется человек. Иногда милые пустячные мелочи имеют ох какое важное значение. Так, стол готов, прекрасно.
Светочка придирчивым взглядом глянула на творение своих рук и осталась довольна. Сейчас они позавтракают, поговорят, потом Вадим уйдет, и все — она свободна. Ее миссия окончена. Все замечательно. Вадим вернулся, она больше никому ничего не должна. Можно будет жить спокойно и просто, как раньше. Не мчаться каждый вечер домой и не ждать с замиранием сердца десяти часов. Но почему-то эти мысли особой радости Светочке не принесли. Конечно, она была рада до бесконечности, что Вадим вернулся, но с его возвращением какая-то важная часть существования выпадает из ее жизни. Ладно, она потом разберется со своими ощущениями, это все лирика и фантазии на вольную тему. С этим пока погодим, успеется. Как хорошо, что не нужно нервничать, смотреть ежечасно новости, времени будет полным-полно.
Вадим пришлепал (пришлепал в прямом смысле, потому что папины тапочки ему были малы на несколько размеров и хлопали по полу при каждом шаге) на кухню совершенно умиротворенный. Светочка глянула на него и невольно расхохоталась. Тот озадаченно уставился на нее. Наконец понял, что Светочкино безудержное веселье не остановить, и озадаченно спросил: «Свет, ты чего?»
— Ты себя в зеркало видел? — еле выговорила она, давясь от смеха.
Картина действительно была та еще. Мало того что папин халат Вадиму был мал и короток до смешного и каждую секунду готов треснуть по всем швам, это еще полбеды. Герой дня добросовестно побрился, и теперь это выглядело ужасно забавно. На загорелом лице в районе губ и подбородка образовались белые проплешины, на которые лучи горячего кавказского солнца не могли проникнуть по одной простой причине — эти участки лица надежно были спрятаны под усами и бородой. Там, на Кавказе, это, наверное, было оправдано. Но ходить по Москве с таким лицом!.. Лучше бы и не брился вовсе. Вот чудак-человек. Ведь не первый раз в такой ситуации. А где же опыт и армейская смекалка? Ага, побрел к зеркалу, вернулся несколько поникший, но не сдался, молодец. Цирковая палитра лица не очень-то отразилась на его настроении. Может парень держать удары, ничего не скажешь. Но красавец тот еще. Как разрисованный немыслимыми красками футбольный фанат. Только те цветные, а этот черно-белый, но очень полосатый.
— Прошу к столу. — Светочка продолжала давиться от хохота. — Хочешь, я тебе тональный крем подарю? — довольно ехидно спросила она.
— Да брось ты на такую ерунду внимание обращать. Через два дня все сравняется. — Вадим беспечно махнул рукой. — Ох, сколько вкуснятины. Спасибо, я голодный как волк. Приятного аппетита, — пожелал он девушке и в тот же миг взял с тарелки аппетитный бутерброд.
— Тебе чай или кофе? — вежливо поинтересовалась Светочка.
— Кофе, если можно, с молоком и сахаром. Ты же чай не умеешь заваривать, — ехидно напомнил Вадим.