Исключительно для своих
Шрифт:
Больше ему никто не ответил.
Кривая улыбка появилась на лице Завулона.
– Какие усилия, и все окончилось фарсом. Лишь потому, что истеричная девчонка не захотела бросить своего нерешительного возлюбленного. Антон, ты меня разочаровал. Светлана, ты меня порадовала. Гесер, – Темный посмотрел на шефа, – мои поздравления с подобными сотрудниками.
За спиной Завулона открылся портал. Тихо
С земли до меня донесся тяжелый вздох. Я не видел, но знал, что там происходит. Один за другим Темные дозорные выходили из сумрака. Кидались к припаркованным вокруг здания машинам, спеша увести их подальше от деревьев. Пригибаясь, бежали к соседним домам.
А следом покидали оцепление Светлые маги. Некоторые – для тех же простых и понятных человеческих действий. Вот только большинство, я знал это, оставались на месте, вглядываясь вверх, на крышу здания. Тигренок, с виноватым, на всякий случай, лицом. Семен – с мрачной улыбкой Иного, повидавшего и не такие бури, Игнат – с неизменно искренним сочувствием.
– Я не смогла этого сделать, – сказала Светлана. – Гесер, простите. Я не смогла.
– Ты и не могла, – ответил я.– Да и не должна была…
Я раскрыл ладонь. Посмотрел на маленький кусочек мела, который в моих руках стал просто мокрым и липким кусочком мела. Заточенным с одной стороны. Неровно сломанным с другой.
– Давно понял? – спросил Гесер. Подошел, сел со мной рядом. Его щит раскинулся над нами, и рев урагана стих.
– Нет. Только что.
– Что происходит? – выкрикнула Светлана. – Антон, да что происходит?
Ей ответил Гесер.
– У каждого своя судьба, девочка. У кого-то – править чужие жизни или ломать империи. У кого-то – просто жить.
– Пока Дневной Дозор ждал твоих действий, – пояснил я. – Ольга, взяв вторую половинку мела, переписала чью-то судьбу. Так, как хотелось Свету.
Гесер вздохнул. Протянул руку, коснулся Егора. Мальчик зашевелился, пытаясь подняться.
– Сейчас, сейчас, – ласково сказал шеф. – Все уже кончилось, заканчивается.
Я обнял мальчика за плечи, положил его голову себе на колени. Он снова затих.
– Скажи, зачем? – спросил я. – Если ты все равно знал все наперед?
– Даже мне не дано знать все.
– Зачем?
– Да потому, что все должно было быть естественно, – с легким раздражением ответил Гесер. – Только так Завулон мог поверить в происходящее. И в наши планы, и в наше поражение.
– Это не весь ответ, Гесер. – Я посмотрел ему и глаза. – Далеко не весь!
Шеф вздохнул:
– Хорошо. Да, я мог сделать и по-другому. Светлана стала бы Великой Волшебницей. Вопреки своему желанию. Егор, попреки тому, что Дозор и так ему задолжал, превратился бы в наш инструмент.
Я ждал. Очень хотелось знать, скажет ли Гесер всю правду. Хоть однажды.
– Да, я мог сделать и так. – Гесер вздохнул. – Вот только, мальчик мой… Все, что я делал, помимо великой борьбы Света и Тьмы, все, что я делал в двадцатом столетии, было подчинено одному, разумеется, не в ущерб делу…
Мне вдруг стало его жалко. Нестерпимо жалко.
Может быть, первый раз за тысячу лет Великий Маг, пресветлый Гесер, истребитель чудовищ и страж государств, вынужден был сказать правду до конца. Не такую красивую и возвышенную, как та, которую он привык говорить.
– Не надо, я знаю! – крикнул я. Но Великий Маг покачал головой:
– Все, что я делал, – отчеканил Гесер, – было подчинено еще одной цели. Вынудить руководство полностью снять с Ольги наказание. Вернуть ей все силы и позволить вновь взять в руки мел Судьбы. Она должна была стать равной мне. Иначе наша любовь была обречена. А я люблю ее, Антон.
Светлана засмеялась. Тихо-тихо. Я подумал, что она даст шефу пощечину, но, наверное, я до сих пор ее совсем не понимал. Светлана опустилась перед Гесером на колени и поцеловала его правую руку.
Маг вздрогнул. Он словно утратил свои бесконечные силы: защитный купол стал дрожать и таять. Нас вновь оглушил рев урагана.
– А судьбу мира снова будем менять? – спросил я. – Помимо наших маленьких личных дел?
Он кивнул. И спросил:
– Ты не рад этому?
– Нет.
– Что ж, Антон, нельзя ведь выигрывать во всем. И мне это не удавалось. И у тебя не получится.
– Знаю, – сказал я. – Конечно же, знаю, Гесер. Но все равно этого так хочется.