Искра для соломенной вдовы
Шрифт:
– Оля, ты спишь?
– Я сплю и вижу сон про тебя, – улыбнулась я.
– И что там про меня?
– Что ты со мной спишь.
– Хороший сон. Слушай, там мобильник разрывается.
– У тебя есть помойка?
– И что? – усмехнулся он.
– Выкинь, – я повернулась и уткнулась в его плечо. – Не хочу, не хочу, не хочу.
– Понимаешь, я бы и рад, но сегодня же двадцать восьмое число. Тебя наверное, все ищут.
– Ой, как двадцать восьмое?
– Оля, ау! Уже десять утра!
– Мы прокувыркались всю ночь?
– Как ты это интересно называешь, – заулыбался мой слоник. Я прошлепала
– Это маман. Ты помнишь ее.
– Да уж. Как ты думаешь, я ей тогда понравился? – заинтересовался Руслан.
– Тогда вряд ли. Она не очень жалует голых незнакомых мужиков в своем доме.
– А теперь?
– О, теперь гораздо лучше. Она, кстати, советовала мне бросить все и печь тебе пироги.
– Неплохая мысль.
– Алло, Алекс? – спросила я трубку. Трубка подтвердила. – Алекс, тебе придется для меня кое-что сделать. Что? А, да, помирились.
– А мы и не ссорились, – прошипел мне в ухо Руслан.
– Так вот. Там маман моя рвет и мечет. Строители должны были ей отдать вчера ключи. Она, наверное, хочет переезжать в родные пенаты. А я, вот те крест, не готова сейчас принимать опять бразды руководства процессом. …Ага…Ага….Сделаешь? Прекрати пошлить. И что? Что естественно, то не безобразно.
– Ты прекрасна! – Руслан опустился на колени и принялся целовать мне живот и нежно гладить попу. Я расслабилась и принялась стонать и мурлыкать в трубку. Алекс плюнул и отключился. В общем, стонала и мурлыкала я до тридцать первого. Мамуля, конечно, пыталась заставить меня покинуть Русланово ложе в Руслановом доме, но я отказалась наотрез и пригрозила, что в случае войны отключу телефон вообще. Утром тридцать первого декабря Руслан так как-то между прочим предложил мне руку и сердце. Между одним половым актом и другим, жадно потягивая кока-колу из привезенной разносчиками пиццы двухлитровой бутылки, он вдруг брякнул.
– Слушай, а когда мы поженимся?
– Чего?
– Ну, раз ты таки поняла, что меня любишь, может поженимся?
– Конечно, – не стала ломаться я.
– А когда?
– Как только разведемся, – совершенно по-дурацки отреагировала я.
– А что, ты еще до сих пор не развелась с этим психом? – обалдел он. – То есть я тут сплю уже третий день подряд с чужой женой?
– Уже год подряд, – Уточнила я.
– Отлично. Так, что же делать? Оля, дай мне на тумбочке телефон.
– Зачем? – поинтересовалась я.
– У меня есть один очень хороший адвокат по разводам. Вел мой развод, правда со стороны жены. Но все равно, дядька отличный. Просто работает на того, кто первый заплатит.
– Ты с ума сошел. Зачем мне адвокат?
– Ты, все-таки, дурочка. Во-первых, сама ты будешь разводиться годами. И пока разведешься, уже передумаешь за меня замуж идти. Во-вторых, у тебя какая-никакая, а фирма. А это – имущество. Квартира у тебя откуда?
– Наследство.
– Это не считается. Значит фирма.
– Да, – подтвердила я. – Давай-ка твоего адвоката.
– Окей, – сказал он в трубку, поговорив о непонятных мне исковых заявлениях и претензиях.
– Все в порядке?
– Однозначно. Заплатим судье, разведет через неделю. К рождеству будешь свободна. Тебе проще, он оставил тебя с малолетними детьми. И не появляется уже три года. Так что плевое
– Абсолютно. Побегу. Прогонять станешь – в ноги вцеплюсь.
– А венчаться пойдешь?
– С ума сошел?
– Почему? Я, например, очень даже не против. Обвенчаться пожениться, приковать тебя голой к батарее и кормить манной кашей и ананасами. А в перерывах – иметь, иметь, иметь!
– Развратник! – ахнула я.
– Да брось ты! – хохотал он, отбиваясь от меня подушкой.
– А идея с батареей мне нравится, – развеселилась и я.
– Ну а раз так, надо вспомнить, что Новый Год – праздник семейный. Негоже тут валяться, когда там дочери твои один на один против мамы. Они же еще дети.
– Ты хочешь, чтобы я поехала к ним? – загрустила я.
– Я хочу, чтобы МЫ поехали к ним. Ты не возражаешь?
– Нет. – Облегченно выдохнула я. Оторваться от него хоть на час мне казалось пыткой.
– Тогда собирайся.
– Надо позвонить Алексу и узнать, куда нам ехать. Интересно, на этот Новый Год у нас совсем не будет еды?
– Почему?
– А я же не приготовила. Маман принципиально не станет. Она лучше таблеток налопается и элексиром каким-нибудь запьет и уснет.
– Нормалек. Все будет, – рулил восхитительный, уверенный в себе и счастливый Руслан. Как хорошо, что все так хорошо.
Алекс сообщил, что ценой невероятных усилий он все-таки выпер молдаван из моей хатки и она в полном моем распоряжении. Маман с дочерьми уже там, правда вот мебели практически никакой нет, так что придется любоваться свеженьким евроремонтом, сидя на полу. Мы поехали на моей машине. Во-первых, потому что она новая. Во-вторых, потому что она красивая, в-третьих, мне очень хотелось похвастаться. Руслан всю дорогу ехидничал, уточняя, не тянет ли меня отжать сцепление, не слишком ли я маленькая для такой громадины, не слишком ли я красивая и нежная для такой страшной и черной машины.
– Наверное, это моя судьба – иметь в женах женщину на черном Пассате.
– Это твоя карма, – подтвердила я. – Иметь меня на черном Пассате, в черном Пассате, вне черного Пассата…
– Кончай шалить, а то врежешься.
– Приехали. Вылезайте, мистер. – Я остановила машину около моего родного любимого папочкиного дома. Покровка, родная улица, заметенная снегом, перерытая колесами машин до состояния каши. Дорогая Покровка, родные фасады. Чистые и неоновые снаружи, бедные и обшарпанные внутри, как же я по вам соскучилась. И по моему дворику, где я бегала маленькой, а потом с умным видом выгуливала Шуренка и Аленку. Мой большой рыжеватый дом с самыми высокими потолками на свете. И в моих окнах горит свет, какой счастье.
– Эй, принцесса, ты собираешься выходить? – окликнул меня Руслан, открыв дверь Пассата и протягивая мне свою широкую ладонь.
– Конечно, – я схватилась за нее и вытряхнулась их машины, смешно задирая полы шубы.
– Не так-то и просто вылезти из большой низкой машины, если бордюр высокий. Ап! – он поймал меня в свои объятия и принялся целовать.
– Прекрати, ты сотрешь мне помаду, – прошипела я, надеясь, что следы нашего трехдневного любовного марафона хоть как-то удалось заштукатурить косметикой.