Искры гнева (сборник)
Шрифт:
Лукаш и Савка были изумлены таким неожиданным гостеприимством и особенно словами «мои дорогие земляки». Поблагодарив за приглашение, они напомнили, что очень спешат, что уже и так потратили много времени, разыскивая хутор.
— Ну что ж, придётся, наверное, принять вашу просьбу, — проговорил, раздумывая, Данило. — Вот только как быть. Нет сейчас моего помощника… А может, кто-нибудь из вас наловчился бы?..
Не теряя времени, пошли в кузницу.
— А подосины, вижу, кузнеца Лаврина, — заметил Данило, разглядывая железные обломки, принесённые ребятами.
— Ага, есть такой
— А откуда вы, дяденька, знаете, что это Лаврина? — спросил удивлённый Лукаш.
— Вижу по работе, — усмехнулся Данило. — С Лаврином мы одногодки Вместе учились кузнечному делу. Живой он ещё?..
— На ногах. Каждый день в кузнице, — ответил Савка.
— Пики делает запорожцам, — вставил Лукаш.
— Не пики, а подосины, — поспешил поправить товарища Савка, с упрёком и осуждением взглянув на него.
— А что ж здесь такого? — удивился тот.
— А такого, что только подосины. А ты очень языкатый. Болтун! — уже с возмущением проговорил Савка.
Данило, казалось, не обратил внимания или делал вид, что его не интересует эта словесная перепалка ребят, он рассматривал железные обломки и продолжал расспрашивать о селе: называл знакомых ему людей — и наконец признался, что он и сам родом из Каменки. С юношеских лет чумаковал в обозе Мартына Цеповяза, несколько раз ходил с ним за солью и рыбой в Крым и — на Дон. Но однажды, когда возвращались с Азова, с поклажею, произошёл несчастный случай: его волы выбились из сил, и он вынужден был отстать от обоза. С помощью Цеповяза добрался кое-как до этого хутора. Надеялся, что волы поправятся и он сможет вернуться в Каменку. Но произошло наихудшее — волы околели. Что делать? Не идти же с одним кнутом в дальний свет пешком. Тем более родных в Каменке у него никого нет. Так и остался в Зелёном. Начал заниматься кузнечным делом. Женился. Обжился. И вот уже двадцатый год, как он здесь…
«Вот это оказия, — думали ребята, — нарядились в праздничное, а попали в кузницу. Но что поделаешь…» Засучив рукава сорочек, они надели кузнечные фартуки.
— За растабарами мы и о деле забыли, — спохватился Данило. — Давайте-ка, в добрый час, гуртом Да ладком, — и он показал ребятам, что им делать.
Лукаш принялся раздувать мехами огонь в горне, а Савка должен был выстукивать молотком по раскалённому железу в такт ударам кузнеца и вовремя с силой бить по пробою, когда нужно было сделать отверстие.
От неопытности рука парня часто делала промахи, и молоток попадал не туда, куда следует. Это задерживало работу.
Во время отдыха Саака туже подпоясал фартук, засучил ещё выше рукава сорочки и выбрал себе моего поудобнее. Когда принялись снова за работу, ому показалось, что он стал более метким. По вот Данило вынул из горна брызжущую искрами длинную полосу — подосину, положил её на наковальню, выровнял и поставил на пробои. Савка замахнулся молотком, ударил раз, второй, но попасть никак не мог.
— Разве ж так бьют?! — послышалось весёлое, задиристое, укоризненное.
Савка не успел оглянуться, как из его рук был выхвачен молоток и зазвенели в кузне звонкие размеренные удары.
Отступив на шаг, Савка замор — в отблесках пламени
Улучив момент, когда девушка, передыхая, положила на колоду молоток, Савка быстро схватил его и начал так орудовать им, что даже Данило не утерпел и с восхищением воскликнул:
— Смотри, Оксана! А из него может выйти кузнец! Да ещё какой!..
Когда Савка, утомившись, отдыхал, за дело принималась Оксана, и так попеременно они долго работали, показывая друг другу свою ловкость и умение.
Но вот последняя горячая поковка упала на землю. Работа закончена.
Савка откинул молоток, оглянулся. В проёме двери кузницы, пронизанная солнечными лучами, подняв вверх руки, стояла Оксана и повязывала на голове белый платок. Около кузнечного меха, заглядевшись на неё, застыл Лукаш.
— Забирайте поковку, — сказал Данило, — только осторожно, не обожгитесь. И пошли до хаты. После таких трусов надо немного подкрепиться.
Хотя и приятно было гостить у Данилы, но ребятам нужно было отправляться к своему обозу. Там наверняка ждут не дождутся их. А старый Мартын, наверное, уже не раз залезал на свой воз и, всматриваясь в степь, тревожно думал: что же с ними случилось, чего это они так долго задерживаются?..
На рассвете обоз должен был отправиться в дорогу. Однако ночью над степью разразился внезапно ливень. Когда начало всходить солнце, дождь было утих, но потом стал хлестать снова. Весь день журчали потоки. И только к вечеру небо посветлело, распогодилось.
Атаман велел сушить ряднины, которыми укрывали возы, и хотя с запозданием, но готовить горячую пищу: из-за непогоды чумаки почти целые сутки ничего не ели.
Кухари взялись сооружать большую печь, чтобы было на чём сварить еду да и просушить одежду. Но им не хватило камня. В степи вокруг лагеря его было много, однако он мелкий, как щебень, и из него ничего не сложишь.
— Я знаю, где есть большие камни, — заявил Савка, — вон там, — и он показал в направлении хутора Зелёного.
Чумаки, посоветовавшись, решили: хотя и далековато, но надо идти поискать.
Савка, Лукаш и ещё несколько человек, захватив с собой мешки, поспешили к обрыву, который вчера видел Савка.
Глыбы чёрного, как сажа, камня выпирали из стен обрыва. На дне валялись также, снесённые, видимо, туда водой, большие плоские куски.
Быстро набрав камня, чумаки вернулись в лагерь.
— Хорош камень.
— Сподручный. Немного, правда, крошится, но зато куски ложатся вплотную, — хвалили кухари и, соорудив печь-очаг, принялись разводить огонь.
Когда в казанах разбухло вымоченное в масле пшено, кухари положили туда, несколько больших вяленых чебаков, приправили горьковатыми душистыми травами — и получился отличный, вкусный кулеш.