Искушение гувернантки
Шрифт:
— Мне одно непонятно, — задумчиво сказал герцог. — Почему же ты до сих пор не тронул меня?
— Мне не хотелось, чтобы твое внезапное исчезновение привлекло внимание к тому обстоятельству, что следующий герцог — я! — ответил граф. — Но теперь ничего не поделаешь. Тебе придется исчезнуть вместе с этой хорошенькой англичанкой. А я позабочусь о том, чтобы пошли слухи, что вы вместе сбежали. Это будет великолепное объяснение!
Арлетта вскрикнула.
— Как вы можете… думать
До сих пор она молчала, но теперь привлекла внимание графа.
— Милочка, вам некого винить, кроме себя самой! Я дал вам возможность оказаться вдали от герцога, я приглашал вас в Париж!
— Ни за что не поверю, что вы всерьез думали, что я приму ваше предложение! — разозлилась Арлетта.
— Почему нет? — пожал плечами граф. — Поверьте мне, мы бы прекрасно провели время. А у меня была бы уверенность, что кузен не влюбится в вас, как когда-то в графиню.
— Но… вы же не собираетесь нас… убить!
Арлетта пыталась говорить спокойно, но она дрожала, и слова давались ей с большим трудом.
— Утонуть — приятный вид смерти, — ответил граф. — Поскольку мне жаль расставаться с моим любимым кузеном, то я даю обещание стать самым образцовым герцогом Сотер за всю историю рода!
При этом он посмотрел на Арлетту. Встретившись с ним глазами, она поняла, что он, не колеблясь, нажмет на рычаг, а у них с герцогом остались считанные секунды.
— Послушай, Жак, — жестко сказал герцог. — У меня есть к тебе предложение.
— Какое же?
— Если тебе так хочется, то утопи меня одного, но пожалей молоденькую девушку. Эти наши семейные дрязги не имеют к ней ни малейшего отношения! Она из Англии. Отпусти ее, пусть она вернется на родину и забудет об этой грязной истории.
Граф чуть не подавился от смеха.
— Предложение героя! — воскликнул он глумливо. — Но я не такой дурак, как ты себе это воображаешь! Ни одна женщина не умеет держать язык за зубами, уж это я знаю наверняка!
Он снова засмеялся.
— Ты ничего не можешь поделать! Ничего! Ты бессилен, Этьен. Я — победитель!
Как только Арлетта услышала слово победитель, то сразу вспомнила пророчество старой колдуньи. Победить должна она! Колдунья сказала, что она сама спасет себе жизнь.
— Прощай, кузен Этьен! — патетически воскликнул граф Жак. — Мне очень жаль, но у вас нет времени помолиться!
Он не успел договорить, как Арлетта выхватила из кармана синего неглиже русский револьвер.
Раздался оглушительный выстрел. Казалось, что стены сейчас треснут, так громко прозвучал он в замкнутом пространстве темницы.
Граф недоуменно уставился на правое плечо. На белоснежном батисте рубашки медленно расплывалось алое пятно.
В тот же момент его свалил на пол сокрушительный удар в челюсть, который нанес ему герцог левой рукой — правая была занята лампой.
Герцог обернулся к Арлетте и, схватив ее за руку, быстро вытащил из камеры. Арлетта ухватилась за него, как за спасительную соломинку.
Когда она вышла из оцепенения, ее охватил ужас. Она прижалась к герцогу, спрятав голову у него на груди.
Герцог поставил масляную лампу на пол, и обнял ее.
— Все хорошо… все в порядке, — нежно повторял он. — Ты спасла жизнь нам обоим.
— Я… его… убила? — зубы Арлетты стучали и ей было трудно говорить.
— Нет. Он жив. Мы с ним еще разберемся, — ответил герцог.
Не выпуская Арлетту из объятий, герцог высвободил одну руку, и, увлекая за собой девушку, запер на засов дверь в камеру, где граф лежал без сознания на полу.
— Я понесу лампу. Ты уверена, что сможешь подняться по лестнице?
— Со мной… все в порядке.
Герцог поддерживал Арлетту под руку, освещая путь, ведущий вверх из мрачного подземелья. Они медленно шли бок о бок, прижавшись друг к другу, пока не вышли в освещенный газовыми рожками коридор.
Герцог поставил лампу и, увидев, что Арлетта близка к обмороку, поднял ее, как перышко, и понес.
Она хотела было протестовать, сказать, что может идти сама, но не смогла произнести ни слова. Арлетта уткнулась лицом в темные каштановые кудри герцога и разразилась слезами.
Пелена слез застилала ее глаза, и она не видела, куда несет ее герцог. Ей было все равно. Только когда он поставил ее на ноги, она с трудом подняла на него свои огромные заплаканные глаза.
— Все хорошо, милая, — тихо сказал герцог. — Мы оба живы, и я клянусь, что такое больше никогда не повторится.
Его глубокий голос, полный нежности, заботы и обожания, прервал оцепенение Арлетты. Она смущенно посмотрела на герцога, а он притянул ее ближе и крепко прижал к своей груди.
Они оба молчали. Арлетта чувствовала, как в унисон бьются их сердца, и знала, что он чувствует то же.
И тут она ощутила, как губы герцога коснулись ее губ.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Арлетту еще никогда не целовали.
Герцог все крепче сжимал ее в своих объятиях и, ощутив, как затрепетали ее губы, становился все более страстным и настойчивым.
Первый поцелуй стал для Арлетты восхитительным откровением. Она даже не предполагала, что может испытать столь сильное ощущение, так непохожее ни на что другое.