Искусная ложь
Шрифт:
Какой черт дернул его за язык, когда он приглашал Марию и Роба провести с ними две недели в Ирландии? Раньше ему казалось это забавной идеей, лишь напоминанием, что он здесь только ради мести. А сейчас ему хотелось быть лишь с Фейт. Наедине! Чтобы он мог целовать ее, обнимать, заниматься с ней любовью день напролет. И чтобы никто слова ему не сказал!
Как же все так быстро изменилось? Он лишь хотел отомстить, заставить Фейт полюбить его, полюбить безудержно, безнадежно, неистово. Полюбить, но ясно осознавать при этом, что он никогда не сможет ответить ей взаимностью. Вот, самая высшая
Дэниэл догадывался, что Фейт уже любит его. Возможно, полюбила еще в Нью-Йорке или даже еще раньше. Но она любила его. Любила своего мужа, которого зареклась ненавидеть. Когда они провели в постели в Нью-Йорке почти целый день, она сказала, что он должен обещать, что больше не дотронется до нее.
Дэн, как сейчас помнил, Фейт приподнялась с кровати, отвернулась от него и сказала:
– Этого не должно было произойти…
– Не должно было, - подтвердил Дэн, перебив ее, - но все-таки произошло. И с этим ничего не поделаешь, малыш.
– …И ты должен пообещать мне, что этого больше не повторится, Дэниэл, - продолжила девушка, словно и не слышала его – Мы не можем… Ты же понимаешь… Мы не настоящие муж и жена. У нас фиктивный брак.
Эти слова вывели Дэна из себя, он готов был закричать на нее, сказать, что как раз в этот момент их брак самый, что ни на есть, настоящий, но Фейт его перебила.
– Ничего не возражай, Дэниэл. Просто поклянись, что этого больше не повторится. Это будет… своего рода сделкой, если захочешь, - она повернулась к нему и заглянула в глаза – Ты будешь спать с любыми девицами, которых только пожелаешь. Со всеми, но не со мной. А я буду твоей безропотной женой, буду закрывать глаза на все твои многочисленные романы. Что скажешь?
Он много чего хотел сказать ей в тот момент. Это надо же, что удумала! Он пусть спит с другими женщинами, а к ней и на пушечный выстрел не приближается? К своей собственной жене?! Что за бред? Единственное, что ему хотелось сделать, это надрать ей задницу. Но и этого он сделать не мог, учитывая ее выигрышное «интересное положение».
– Так что ты скажешь? – повторила Фейт
Дэн громко чертыхнулся, встал с кровати, укрывшись простыней, подхватил свою одежду и выскочил из комнаты, хлопнув дверью и не удостоив ее ответом. Потом, через несколько секунд, вернулся совершенно разгневанный и выкрикнул:
– Хочешь знать, что я думаю? Хочешь знать, черт возьми?! Ты – полная дура! Идиотка! Безрассудная, сумасшедшая, просто невыносимая женщина! Вот что я думаю.
– Тогда зачем ты женился на такой идиотке, как я? – без обиняков спросила Фейт
Если бы он знал! Хотя, конечно, причина была веская: она, эта глупая, безрассудная женщина беременна. Беременна от него. И с этим ничего не попишешь. Но это же не единственная причина? А главную причину он сказать ей не мог. Пока. Но когда-нибудь она узнает. Узнает и возненавидит его. Будет плакать и страдать. Но сейчас об этом думать не хотелось.
Он вновь не ответил и ушел из комнаты, оставив ее одну. А на следующий день уехал из Нью-Йорка, даже не поговорив с женой о произошедшем.
Вернувшись
Бразилии, и что теперь она работает на кухне. Оказывается, его женушка уволила миссис Симмонс, потому что та «не справлялась со своими обязанностями». Вместе с миссис Симмонс увольнению подверглись несколько служанок, потому что они «совершенно халатно относятся к своей работе», садовник, потому что он «совершенно не следит за клумбами с цветами, а распускает слюни при виде короткой юбки мисс Шелмон», шофер, просто потому, что «они не сошлись характерами». Вместо них она наняла новый персонал и распределила все обязанности между всеми. Короче, жена приложила свою руку в управлении его домом. И отступать от намеченного не собиралась. Кстати, она наняла еще и экономку. Миссис Кларксон, которая просто боготворила Фейт.
Дэниэл смирился с изменениями, произошедшими в доме, тем более что они не были плохими. Он догадывался, что Фейт уже тогда любила его, хотя и не признавалась в этом даже себе. Скорее всего, она поняла это, перед отлетом в Ирландию, и именно поэтому была так, на удивление, молчалива и сдержанна. Да, она любила его, Дэниэла Райена, своего мужа. Любила, поэтому так быстро согласилась начать все с начала. Она его любила.
Любила и страдала, потому что знала, что не дождется от мужа взаимности.
Но она любила его. От этой мысли какое-то странное тепло разлилось по его телу, голова закружилась от счастья, сердце безудержно помчалось вскачь. Все его существо наполнилось радостью… и тревогой одновременно. Почему он рад? Ну, конечно же, из-за того, что его план удачно исполняется, он близок к завершению своей цели – отомстить Фейт.
Но когда он отомстит, что будет потом? Он выгонит Фейт из своей жизни? Позволит ей уйти? И больше не услышит ее мольбы взять ее, не почувствует ее теплое тело, прижатое к нему, не увидит, как она улыбается, не услышит, как смеется, или, как ровно дышит, когда спит – почти мурлычет, совсем как котенок? Ее не будет рядом. Готов ли он отпустить ее?
Дэниэл не знал ответа. Но точно знал, что у него в запасе еще целых три года, чтобы над этим подумать. До того, как окончательно решит закончить свою месть.
Когда он поднимался по лестнице в комнату, в его голове все еще звучало: Фейт его любит. Она его любит. Есть ли на свете что-то еще более приятное, чем осознание того, что твоя собственная жена тебя искренне любит? И вовсе не за деньги.
Дэниэл и сам не знал, что широко улыбается.
17 глава
Он ждал, когда же Фейт, наконец, признается ему в своей любви. Он понимал, что она будет молчать до последнего, и скорее откусит себе язык, чем признается, боясь быть отвергнутой. Но Дэну необходимо было слышать ее признание из ее уст, чтобы действительно быть уверенным. Чтобы знать, можно ли продолжать свою месть.