Искусный рыболов, или Досуг созерцателя

Уолтон Исаак

Еще Соломон говорил, что зубоскалы вызывают у людей отвращение. И пусть их одолевают припадки иронии, но я, так же как и все, кто ценит добродетель и рыбную ловлю, считаю их недругами. Вы говорите, что некие серьезные люди жалеют рыболовов, но позвольте мне сказать вам, сэр, что есть люди, которые считаются серьезными и уважаемыми, в то время как мы, рыболовы, презираем и жалеем их. Жалеем потому, что у них от природы мрачный вид, что они заняты только своим обогащением и тратят все свое время, во-первых, на то, чтобы добыть деньги, а во-вторых, на то, чтобы сохранить их. Призвание этих людей – быть богатыми, вот почему у них всегда такой занятой и недовольный вид.

Нам – рыболовам – жаль этих бедных богатых людей, и мы никогда не поймем, в чем их счастье. Нас забавляют нападки богачей на рыболовов, ведь, как говорит гениальный Монтень, «когда мы с моей кошкой развлекаемся глупыми трюками, играя с подвязкой, можно ли точно сказать, кто кого развлекает – моя кошка меня или я – мою кошку? Должен ли я сделать вывод, что она глупа и считает, что так же свободна начать игру или отказаться от нее, как и я? Более того, кто знает, может быть это мой недостаток – непонимание кошачьего языка (а кошки, несомненно, разговаривают друг с другом). Может быть, она жалеет меня, считая, что мне недостает ума для того, чтобы заняться более серьезным делом, нежели играть с нею. Не смеется ли она надо мной, не презирает ли меня за глупость, то есть за то, что я развлекаю ее?» Так говорит Монтень о кошках, и я надеюсь, что могу тоже позволить себе дерзость не считать так называемого серьезного человека серьезным и посмеяться над ним, если он отказывается выслушать то, что сами рыболовы могут сказать в защиту их увлечения, то есть искусства ужения, которое, повторюсь, доставляет нам столько удовольствия, что мы не нуждаемся в чьем-либо одобрении для того, чтобы чувствовать себя счастливыми.

Венатор

.Сэр, вы меня удивляете, так как лично я

совсем не склонен смеяться над рыболовами и всегда считал их (только прошу не обижаться) более простыми и добродушными людьми, чем позволяют предположить ваши слова.

Пискатор

. Прошу не осуждать меня за мою горячность, сэр, ибо если под простотой и добродушием вы понимаете невинность и простоту, которые мы обычно находим у первых христиан, тех христиан, которые были, как почти все рыболовы, люди тихие, мирные и настолько наивно мудрые, что не продали свою совесть за богатство, в то время как их преследовали и убивали; если вы имеете в виду именно тех простых людей, которые жили тогда, когда было совсем мало юристов, но им можно было доверить свое поместье при помощи всего лишь кусочка пергамента размером не больше ладони, в то время как сегодня, в наш ученый век, даже с помощью нескольких листов бумаги этого нельзя сделать без риска потерять все. Итак, сэр, если вы считаете рыболовов именно такими простыми людьми, то и я сам, и другие рыболовы рады быть понятыми таким образом. Но если вы считаете, что простота – это прежде всего недостаток тех, кто исповедует прекрасное искусство ужения, то я надеюсь вскоре переубедить вас, приведя столь очевидные доводы, что, если вам хватит терпения выслушать, развею все ваши предубеждения, познакомив с этим достойным всяческой хвалы древним искусством, так как знаю точно, что рыбалка – самое достойное занятие для каждого разумного человека. Но, джентльмены, я все же не хотел бы оказаться столь невоспитанным, чтобы превратить нашу беседу в мой монолог, а посему, раз уж вы представились – один как любитель соколиной охоты, а другой как любитель охоты с гончими, – я был бы очень рад услышать, что вы можете сказать в защиту ваших увлечений, и только после этого рискнул бы еще раз испытать ваше терпение рассказом об искусстве ужения. Надеюсь, что такая беседа сделает нашу дорогу совсем короткой. Если вам нравится мое предложение, то прошу мистера любителя соколиной охоты начать первым.

Ауцепс. Я полностью согласен с вами и начинаю. Во-первых, что касается моей стихии, которая представляет из себя Воздух, то она более ценная, нежели тяжелые стихии Земли и Воды. Воздух, несомненно, превосходит и Землю, и Воду, и хотя я иногда пользуюсь и тем, и другим, но все же Воздух нравится мне и моим птицам больше. Он помогает благородному соколу парить на огромной высоте, недосягаемой для слабых глаз животного или рыбы, тела которых слишком тяжелы для подъема ввысь. Опираясь на воздух, мои соколы поднимаются все выше и выше, и когда человек уже теряет их из виду, они перекликаются с богами на небесах и приветствуют их. Я думаю, что именно поэтому сокола называют слугой Юпитера. Тот молодой сокол, за которым я сейчас иду, заслуживает такого же титула, ибо в своем полете он рискует обжечь крылья о солнечное пламя. Как сын Дедала, он парит совсем рядом со светилом, но отвага делает его неуязвимым. Ничего не боясь, он режет и режет остриями перьев раскаленный воздух, пролетая над высочайшими горами, глубочайшими реками, свысока глядя на шпили храмов и великолепные дворцы, которыми мы так восхищаемся, глядя на них снизу вверх. И с этой высоты, подчиняясь лишь одному моему слову, он спускается, признает меня своим хозяином, берет из моих рук мясо, позволяет отнести себя в мой дом и готов назавтра вновь доставить мне такое же удовольствие. Воздушная стихия настолько ценна и так жизненно необходима, что где бы ни обитали живые создания, не только те, что кормятся на поверхности земли, но и те разнообразные существа, которые размножаются в воде, каждое создание Божье, вдыхающее жизнь через ноздри, нуждается в этой стихии – Воздухе. Рыба в водоемах тоже не может прожить без воздуха, что можно доказать, если в сильные морозы разбить лед на пруду. Как только органы дыхания любого животного остановятся, оно умрет, то есть воздух необходим для существования и рыб, и животных, и самого человека. Воздух есть дыхание жизни, которое Бог прежде всего вдохнул в созданного Им человека, и, если захочет, то в любой момент может лишить его жизни, превратив в бездыханное тело, подверженное тлению. Кроме соколов, многие другие дикие птицы бывают настолько приятны и полезны нам, что я не могу оставить их без упоминания: одни из них кормят человека, другие восстанавливают его душевные силы своим божественным пением. Я не забуду упомянуть и домашнюю птицу, довольствующую человека своим изысканным мясом днем и своими пухом и перьями, дающими человеку мягкое ложе ночью. Эти подробности мы, пожалуй, оставим без пристального внимания, но не минуем крохотных, невесомых музыкантов, порхающих в воздухе и распевающих свои чудные песенки, которыми их снабдила природа к жгучей зависти музыкантов-людей. Первый – это жаворонок. Когда он в хорошем настроении, то жаждет одарить своей радостью всех, кто его слышит, и ради этого покидает землю, с песней взлетая все выше и выше в небо, где, отслужив свою веселую службу, смолкает и скучнеет, спускаясь к унылой земле, которой бы он и не касался, если бы не острая необходимость. А как черный дрозд и скворец своими мелодичными голосами призывают радостную весну и в известную пору поют такие песни, которые не может повторить ни человеческий голос, ни музыкальный инструмент?! А маленькие птички коноплянка и малиновка, которые в брачную пору поют как жаворонок?! А соловей (еще одно из моих воздушных существ), который выдыхает из своего маленького музыкального горла такие божественные звуки, что заставляет человека поверить в непрекращающееся чудо? В полночь, когда усталые труженики крепко спят, можно слышать (как очень часто слышал я) его томный дискант, прозрачные арии, подъемы и спады, удвоения и повторения его голоса, легко взлетающего над землей… Господи, какую же музыку слушают праведники на небесах, если Ты позволяешь нам, грешным, слушать такую музыку на земле?! Поэтому я и не удивляюсь такому количеству птичников в Италии, а также огромным затратам Варрона на птичник, руины которого и сейчас можно видеть в Риме; он до сих пор так знаменит, что путешественники из многих стран пишут о нем, как об одной из выдающихся достопримечательностей. О птицах, что доставляют человеку удовольствие, можно сказать еще многое, но далее я расскажу о птицах, используемых в политике. По-моему, не подлежит сомнению, что ласточек можно научить переносить письма между двумя армиями. Известно, что когда турки осаждали Мальту или Родос, голуби доставляли письма туда и обратно. Мистер Г. Сэндис в своих «Путешествиях» рассказывает о таком же способе доставки писем между Алеппо и Вавилоном. Если это может показаться невероятным, то не вызывает никаких сомнений, что Ной во время потопа, желая получить весть о суше, высылал из ковчега голубя, и тот оказался весьма надежным вестником. В древние времена при жертвоприношениях пара горлиц или молодых голубей были достойной заменой дорогих баранов и быков. А когда Бог захотел чудесным способом накормить пророка Илию, Он сделал это при помощи воронов, утром и вечером приносивших пророку мясо. И, наконец, Святой Дух, являясь над Спасителем, принимает образ голубя. Завершая эту часть моих рассуждений, напомню о том восхищении, в которое приводят человека птицы, парящие в воздухе, то есть в стихии, которая и мне, и им доставляет так много радости. Но есть и другие обитатели этой моей стихии: мельчайшие крылатые создания, называемые рабочими пчелами; я бы мог рассказать очень многое об их дальновидной политике и разумном управлении пчелиным государством, а также о том, как полезны их мед и воск в качестве пищи и лекарства для человека. Но не будем беспокоить пчел, мирно занимающихся своей сладкой работой среди растений и цветов, которыми природа украсила это майское утро. Возвращаясь к соколам, от которых я так удалился в своем отступлении, необходимо заметить, что существует множество их видов. Вот их названия:

Исландский кречет и сапсан,

Перепелятник, балобан,

Орлан и ланер, коршун, тур,

Священный сакер и турул,

Шахин и мерлин, тайша, шарг,

Чеглок, куш-тур, лачин, шунгар,

Испанский сокол – как стилет,

Турецкий – в красное одет,

Вирджинский ястреб, словно грач,

И беркут – заячий палач.

Лунь, филин, кобчик, пустельга,

И коршун, что несет рога…

Еще их много есть, друзья,

Но больше не запомнил я.

Джентльмены, я мог бы далее рассказать об ирландских соколах, падальщиках, диких соколах, о двух видах ястребов, мог бы рассмотреть несколько видов соколов из Эйршира, поведать о клетках для них, о превосходном методе перебора, обновления и улучшения перьев, об их питании и затем перейти к редким случаям из практики. Я с большим удовольствием продолжил бы говорить об этих удивительных птицах, но боюсь показаться невежливым, заняв больше времени, чем мне отведено. А потому завершаю свой рассказ и прошу вас, мистер Венатор, рассказать о преимуществах псовой охоты, которой вы так увлечены. Однако, если время позволит, я готов, с вашего согласия, позже осветить некоторые темы, которых коснулся. Но не сейчас.

Венатор

. Хорошо, сэр, я начну с воздания хвалы Земле так же, как вы начали с прекрасного восхваления Воздуха. Земля – это стихия, с помощью которой я утоляю свою благородную и полезную страсть, стихия твердая и неизменная, стихия, благотворная для человека и животного, но особенно для человека, которому Земля дарит сразу несколько удовольствий – чудесные запахи, пешие походы, конные прогулки и охоту.

Земля кормит человека и всех тех животных, которые кормят его и помогают ему восстанавливать душевные и физические силы. Сколько удовольствия получает мужчина, охотясь на благородного, величавого оленя, на дикого вепря, хитрую выдру, лукавую лису и пугливого зайца?! Если вы позволите мне обратиться к более низкому жанру, то что за удовольствие иногда ловить зверей капканом, обманывая хорька, этого самого вредного хищника и других подобных существ, живущих на поверхности земли и в ее недрах. Земля рождает растения, цветы и фрукты, одновременно и полезные для здоровья человека, и сладостные на вкус. Из них делают самый лучший, по-моему, продукт – фруктовое вино; если я пью его умеренно, то ум мой проясняется, сердце веселится, а взгляд делается острым. Как бы смогла Клеопатра порадовать Марка Антония восемью дикими кабанами, зажаренными целиком за один ужин, если бы Мать-Земля не была такой щедрой? Наблюдая и за могучим слоном, и за мельчайшими созданиями, которых вынашивает и кормит земля, всюду мы видим урок, который дает человеку Природа. Возьмите хотя бы еле видимого муравья – летом он добывает пищу и складывает ее на зиму! Земля кормит и носит лошадей, которые возят нас. Если бы я транжирил свое время и испытывал ваше терпение, чего бы я только не рассказал, прославляя Землю? Она сдерживает гордый и яростный океан, то есть спасает людей и животных от участи, ежедневно постигающей тех, кто решается плыть по морям, терпит кораблекрушение, тонет и идет на корм рыбам. Все это происходит в то самое время, когда мы столь благоразумны, что остаемся на суше, гуляем и разговариваем, едим, пьем и ходим на охоту, о чем я сейчас немного и расскажу, чтобы затем оставить время мистеру Пискатору для восхваления рыбной ловли. Охота – это забава, которая во все века высоко ценилась среди принцев и других людей благородного происхождения. Главная характеристика, которую Ксенофонт дал своему герою Киру: «Он был охотником на диких животных». Охота приучает молодых дворян к отважным действиям, которые будут необходимы для смелых поступков в их зрелые годы. Что может быть более мужественным, чем охота на дикого вепря, оленя, антилопу, лису или зайца?! Как это поддерживает здоровье, умножает силы и энергию человека?! Что же касается собак, с которыми мы охотимся, то кто может восславить их за непревзойденное мастерство так высоко, как они этого заслуживают?! Насколько безупречный нюх надо иметь, чтобы никогда не терять след, держать его среди множества других запахов, даже под водой и под землей?! Какой музыкой кажется лай своры охотничьих собак любому мужчине, уши и сердце которого счастливы внимать этому музыкальному инструменту?! А как опытная борзая впивается своими глазами в лучшую антилопу из стада, отбивает ее от остальных и преследует до тех пор, пока не завалит?! Что касается моих собственных собак, то я знаю их голоса, а они знают голоса друг друга так же хорошо, как мы знаем голоса своих близких. Я мог бы рассказать об охоте еще больше, особенно о благородных собаках, а также о подземных существах, которые по образу, телосложению, фигуре и совершенству очень полезны при изучении природы человека, а также о созданиях, которых Моисей в Законе разрешал евреям употреблять в пищу, то есть о тех, которые имеют раздвоенные конечности и жуют жвачку, но я не буду их перечислять, потому что не хочу прослыть невоспитанным, не дав мистеру Пискатору времени для восхваления рыбной ловли, которую он называет искусством, хотя я сомневаюсь, чтобы это было слишком уж сложное искусство. Уверен, что сейчас мы услышим водянистую лекцию на эту тему, однако надеюсь, что она не будет слишком долгой.

Ауцепс. И я надеюсь на это, но боюсь, что мы оба ошибаемся.

Пискатор

. Джентльмены, не поддавайтесь предубеждению. Я признаюсь, что мой рассказ будет подобен моему увлечению, тихому и спокойному, и прошу помнить, что никого не порицаю, ибо какую бы водянистую лекцию я вам ни предложил, я бы не стал класть в эту воду слишком много уксуса, то есть не стал бы укреплять репутацию моего искусства, бесчестя и принижая другие искусства. Это все, что я был намерен сказать в качестве вступления. А теперь о Воде – стихии, которую я представляю. Вода – старшая дочь Создателя. Это стихия, над которой впервые появился Святой Дух, стихия, которой Бог повелел обильно породить живых существ и без которой все те, кто населяет землю, включая и всех существ, дышащих ноздрями, превратятся в ничто. Моисей, хранитель Закона и величайший философ, умудренный всеми знаниями египтян, Моисей, которого Бог нарек своим другом и которому были известные помыслы Всевышнего, назвал эту стихию главной стихией в Мироздании и главной составной частью самого Мироздания. Многие философы уверены, что Вода включает в себя все остальные стихии, и большинство из них считают ее источником всех живых существ. Есть и такие, которые утверждают, что все тела произошли из воды и когда-нибудь превратятся обратно в воду. Они пытаются доказать это следующим образом: возьмите иву или любое другое быстрорастущее растение и посадите его в бочку, заполненную землей. Как только дерево укоренится, взвесьте его вместе с бочкой. Через некоторое время, когда дерево вырастет, взвесьте его еще раз. Вы обнаружите, что оно стало, например, на сто фунтов тяжелее, и это приращение веса дерева произошло, несмотря на то что вес земли в ящике не уменьшился ни на драхму. Отсюда они делают вывод, что это увеличение веса дерева происходит за счет воды, дождя или росы, а не за счет какого-то другого элемента. Они утверждают, что могут превратить дерево в воду, и уверены, что подобное может быть сделано с любым животным или растением. Все это я считаю абсолютным доказательством превосходства Воды над всеми прочими стихиями. Кроме того – Вода более животворна, нежели суша. Земля без дождя или росы не плодоносит, растения, цветы и фрукты без воды не растут. Полезные ископаемые питаются подземными реками, выносящими эти ископаемые на вершины гор, что подтверждено многочисленными пробами и свидетельствами горняков. В этом можно убедиться на примере нескольких родников, бьющих высоко в горах. Существа, обитающие в воде, не только удивительны, но и очень полезны для человека и как пища, и как лекарство, ведь, по наблюдениям многих ученых врачей, отказ от Великого поста и других рыбных дней является несомненной причиной многочисленных лихорадок, которым подвержена наша нация, в то время как жители более мудрых стран едят травы, салаты и огромное количество рыбы. Здесь полезно вспомнить, что именно рыбу Моисей назвал главной пищей, необходимой для достижения всеобщего благосостояния. Достойно внимания и то, что рыба, называемая китом, своими размерами в три раза превосходит могучего слона, который так жесток в битве, и что из этой рыбы готовились громадные пиры. Римляне, находясь на вершине своей славы, сделали рыбу царицей всех своих празднеств. У них была специальная музыка, посвященная осетрам, миногам и кефалям, которых они покупали по невероятно высокой цене. Тот, кто прочтет дневники Макробиуса или Баррона, сможет убедиться во всем этом, а также в том, что цена рыбы и рыбных прудов была необыкновенно высокой. Обо всем этом я узнал от ученого-доктора и моего дорогого друга, который любит меня так же, как и искусство ужения. Но, джентльмены, я несколько отвлекся, что со мной часто бывает в философской беседе, а поэтому не буду более обращаться к косвенным доказательствам и перейду к наблюдениям, которые можно сделать самостоятельно, не боясь впасть в ошибку.

Я никогда не отрекусь от Воды, приносящей нам столько пользы. И первое (кроме чудодейственного излечения в известных вам ваннах) – как полезна вода для наших ежедневных путешествий, без которых мы не могли бы прокормиться?! Вода обеспечивает нас не только едой и лекарствами для тела, но и пищей для ума, необходимой каждому любознательному человеку. Если бы не водный путь, как мало знали бы мы о красотах Флоренции, монументах, гробницах и других древностях, которые до сих пор сохранились в старом и новом Риме. Говорят, что нужно потратить годы для того, чтобы все это осмотреть, уделяя каждой достопримечательности хотя бы несколько минут! И потому неудивительно, что такой мудрый и набожный отец церкви, как Святой Иероним, после того, как осуществились два его желания – увидеть Христа во плоти и услышать проповедь святого Павла, загадал третье: увидеть Рим в его славе, и эта слава до сих пор утрачена не вся. Как приятно видеть монументы в честь выдающегося историка Ливия и великого оратора Туллия, как трогательны деревья, выросшие у могилы Виргилия! Это огромная радость для всех, кто любит узнавать новое! А как радует набожных христиан зрелище скромного дома, которым довольствовался святой Петр, и множества прекрасных статуй, созданных в его честь! Как радостно видеть то самое место, где лежат погребенные вместе святой Петр и святой Павел! Это только то, что касается Рима и его окрестностей. А как счастливы верующие лицезреть место, на котором Блаженный Спаситель мира пожелал смирить себя и принять человеческий облик для того, чтобы говорить с людьми! Как счастливы верующие видеть гору Сион, Иерусалим и сам Гроб Господень! Как это усиливает рвение христианина – слышать молитвы, которые уже много столетий возносятся ко Христу в этом самом месте! Джентльмены, я, возможно, рассказываю слишком подробно, и сам тону в своих аргументах, но все же должен напомнить вам, что именно рыбе Всемогущий Бог поручил то, чего никогда не поручил бы животному, – он сделал кита тем кораблем, который доставил пророка Иону невредимым до назначенного места. Об этом я должен был обязательно сказать перед тем, как умолкнуть, так как вдали уже виден Теобальде. Прошу вас простить меня за слишком долгую речь и благодарю за терпение.

Ауцепс. Сэр, пусть наградой вам будут мои извинения. Мне жаль, что возле этой парковой ограды я должен расстаться с вами, но поверьте, мистер Пискатор, я прощаюсь, полный самых добрых мыслей не только о вас, но и о вашем увлечении. Итак, джентльмены, храни вас обоих Бог!

Пискатор

. Ну что же, теперь вы, мистер Венатор, наверное, не захотите продолжать ваш рассказ об охоте?

Венатор

. Пожалуй, сэр! Вы сказали, что рыбалка – очень древнее и совершенное искусство, овладеть которым нелегко. Я так заинтересовался вашими словами, что жажду услышать подробности.