Искусственное дыхание
Шрифт:
ФРЭНК: Про кошмары. Например, вчера мне приснилось, что Алана Рикмана зажарили в благотворительных целях.
ГОМПЕРЦ: Он был здесь на той неделе.
ФРЭНК: А еще раньше мне приснилось, что я поворачиваюсь в кровати, а там Дэнис Нильсон, рядом со мной. Это сон, конечно, но все-таки…
ГОМПЕРЦ: Дело в том, что я просто не доверяю людям. Не верю ни единому слову. Когда я вспоминаю панихиду, все эти речи, стихи, соболезнования, обещания писать —
ФРЭНК: Волнистых попугайчиков ими кормят?
ГОМПЕРЦ: Смешно. Родился — никто тебя не знает, умер — все забыли, а в промежутке — одно говно. Жизнь — редкостная сука, точно тебе говорю. Барышников.
ФРЭНК: Что?
ГОМПЕРЦ кивает в соответствующем направлении.
А, да.
ГОМПЕРЦ: Вечное одиночество — такова наша доля, и хоть ты тресни, ничего не поделаешь. С кем-то сходишься, убеждаешь себя, что нашел то, что надо, плодишь таких же одиноких существ, и ничего не меняется.
ФРЭНК: Шикарное место. Спасибо тебе.
ГОМПЕРЦ: Посмотри на нас: мясо с кровью, упакованное в Армани. А что от нас остается в конце? Вонючая, разлагающаяся масса. (Подмигивая и улыбаясь кому-то.) Привет.
ФРЭНК: Слушай, а что тебя привлекло в медицине?
ГОМПЕРЦ: Гламур. Как глаз?
ФРЭНК: Ничего.
Пытается отпить из бокала, но проносит мимо рта.
ГОМПЕРЦ: Киппер суфле с корнишонами и сальсой из вяленых томатов.
ФРЭНК (вытирая пролитый напиток салфеткой). Питер, а она на самом деле вынимала мой глаз из глазницы? То есть, он просто болтался у меня на щеке?
ГОМПЕРЦ: И еще это чувство, что именно ты контролируешь ситуацию.
ФРЭНК: Контролируешь, да. Я как раз хотел с тобой поговорить об этом.
ГОМПЕРЦ (указывая кивком). Пинтер.
ФРЭНК (оглядываясь). А, ага.
ГОМПЕРЦ: И ты посмотри, кто с ним! Интересно. Продолжай.
ФРЭНК: Что?
ГОМПЕРЦ: Сны.
ФРЭНК: Ах, да. Сны. Вообще-то, с этим я бы справился, но все остальное: понос, тошнота, головные боли, бесконечные таблетки и уколы, и особенно то, что мое тело меняется прямо на глазах. Когда-то я был в приличной форме, а теперь похож на военнопленного из фильма «Мост через реку Квай»: ноги, как спички, шея, как у индюшки, и задница висит, как старая занавеска. Это угнетает. Видеть себя в зеркале не могу. (Указывая на повязку). И это при том, что я сейчас на таблетках…
ГОМПЕРЦ: Это временное ухудшение. Я же говорил, просто временное.
ФРЭНК: И дело не только в лекарствах. Мне надо уехать. Мне надо сменить обстановку.
ГОМПЕРЦ: Сардины сальтимбокка с пюре из карликовых кукурузных початков…
ФРЭНК: И мне очень хочется больше писать. Знаешь, иногда я думаю, что это важнее, чем здоровье. Дико звучит, да?
ГОМПЕРЦ: Видишь вон того официанта?
ФРЭНК: Что?
ГОМПЕРЦ: Дает в сортире кокс снюхивать со своего…
ФРЭНК: Господи.
ГОМПЕРЦ: И берет недорого, шлюшка грязная.
ФРЭНК: В общем, я к чему все это говорю…
ГОМПЕРЦ внезапно всхлипывает.
Господи.
ГОМПЕРЦ: Извини.
ФРЭНК: Да нет…
ГОМПЕРЦ: Просто… официант, похож на него.
ФРЭНК: А-а.
ГОМПЕРЦ: Вот так всегда, твою мать! Он даже умер не от того, от чего должен был! (Доставая что-то из кармана.) Попал под 134-ый автобус…
ФРЭНК: Я знаю…
ГОМПЕРЦ: …а какая поэтическая натура!
Это коробочка с кокаином. Он украдкой вдыхает.
ФРЭНК: Да…
ГОМПЕРЦ: Извини, так что ты говорил?
ФРЭНК: Я что-то запутался.
ГОМПЕРЦ: Про писательство.
ФРЭНК: Ах, да. Просто ступор какой-то уже Бог знает сколько времени, ты же знаешь.
ГОМПЕРЦ: Какая нелепая смерть!
ФРЭНК: Дело в том, что у меня наконец возникла одна идея, которая, кстати, некоторым образом связана с тем, о чем я хотел с тобой поговорить.
ГОМПЕРЦ передает коробочку ФРЭНКУ.
Спасибо.
Он неуклюже пытается нюхнуть.
ГОМПЕРЦ: Пудинг с кровью в кляре под сладким соусом? Шеф-повар, видимо, опять ширнулся. Наверно, я все же остановлюсь на ягненке, хрен с ним.
Он снова делает глоток.
Вся эта возня и нервотрепка, деньги, куда поехать — в Полинезию или Новую Англию, в какой цвет покрасить домик, а потом вдруг все. А мы ведь так хорошо ладили. Никакого секса, конечно — этим мы занимались на стороне. И еще, наверно, пюре. Вечно я ем это хреново пюре! Пожалуй, это наилучший вариант…