Искусственные гены
Шрифт:
– Кто вы?
– Моё имя Роуэн Дженкинс. Хотя здесь все зовут меня профессор Дженкинс. Я – учёный-генетик. Ты находишься в моей Лаборатории и ведёшь себя довольно не агрессивно, хотя бы в моём отношении. – на последней фразе он улыбнулся. – Боишься сделать тот самый «неверный шаг»?
– Нет. Пока что просто пытаюсь понять, что здесь правда, а что уже сама себе придумала.
– Могу тебе с этим помочь. Психиатрию ты явно придумала. Хотя здешняя обстановка всячески этому способствует. И ведёшь себя спокойно, что немаловажно.
– Немаловажно? Может, мне и стоит попытаться
– Твоя подруга поступила именно так. Кэтрин, кажется. Ни к чему хорошему это не привело. Да и сбежать отсюда, мягко говоря, проблематично. На этом пока закончим. Но знай, это не последняя наша встреча. – произнес он и снова вышел за дверь.
Замок в двери снова неприятно зашуршал. Он запер меня.
Не знаю, сколько прошло времени с ухода профессора, но в комнате стало значительно темнее. Гробовую тишину прервали шаги снаружи. Я сижу в углу и смотрю на дверь. Вдруг снизу двери открылось что-то по типу маленького люка. Через него кто-то толкнул ко мне в помещение поднос с тарелкой и стаканом. В них что-то было, но я не торопилась набрасываться на предлагаемую еду. Кто знает, что они могли приготовить в этой Лаборатории. Хотя желудок стал подавать сигналы о своей пустоте, предательски заурчав. Не знаю, насколько меня хватит…
За окном стемнело. Теперь свет лишь просачивался из маленького отверстия в двери, перекрытого решеткой. Я не смыкала глаз всю ночь. И не только чувство повышенной опасности не давал мне спать, но так же и обострившееся чувство голода.
Под утро снова раздался голос профессора Дженкинса.
– Есть более гуманные способы самоубийства, нежели морить себя голодом.
– Я не собираюсь умирать. – я перевела глаза на решетку, из-за которой на меня смотрели всё те же бледно-голубые глаза. – Во всяком случае, не здесь.
– В таком случае тебе необходимо питаться. У нас здесь хоть и не психиатрия, но я могу заставить тебя есть. Тебе хочется этого?
– Нет. – я замотала головой. – Я хочу знать, профессор Дженкинс, какую именно цель Вы преследуете?
– Моя цель состоит в упрощении человеческой жизни. Точнее, адаптации человека под различные жизненные условия.
– Модифицировать людей, дабы облегчить им жизнь?
– Именно. Я не просто этого хочу. Я занимаюсь этим всю свою жизнь. И тебе повезло стать частью чего-то большего, чем просто разлагающееся человеческое общество.
– Это вдохновляет. – я закусила губу.
– Я знал, что ты оценишь эту идею. – он словно улыбнулся глазами. – Набирайся сил, Джессика. Нам предстоит долгая работа.
Еда оказалась вполне съедобной. Омлет, два небольших помидора, два куска хлеба и стакан воды. Через несколько минут изображение в глазах поплыло… Голова, словно налившись свинцом, стала тянуть к земле. Я упала на пол и ударилась головой о кафельный пол.
Когда я очнулась на этот раз, солнце уже ярко освещало комнату. Стоило мне принять сидячее положение, как голова отдалась глухой болью в затылке. Я чуть не взвыла. Помимо головной боли от удара, я чувствую какое-то странное недомогание, словно при повышенной температуре. А руки все в каких-то синяках, что расположены почти на одинаковом расстоянии друг от друга и покрывают почти весь сгиб локтя с внутренней стороны.
– Что за?
Мне вспомнился фильм о наркотических зависимостях, что показывали дома. Картинки вспышками возникают в моей голове. Сколько я уже здесь нахожусь? Сколько и чего он уже успел мне вколоть?
– Это всего лишь первичные тесты. – снова голос профессора Дженкинса. – К сожалению, это необходимость. – он выдержал паузу. – Я войду?
– Раньше вы не спрашивали об этом…
Мне в ответ раздался шорох замка и скрип двери. Я не тороплюсь вставать, так как запросто могу упасть обратно на пол.
– Ты чувствуешь легкое недомогание, Джессика?
– Учитывая то, что уже неизвестно, сколько времени я нахожусь здесь и полноценно питалась всего раз. Это меньшее из бед, что моги со мной произойти.
– Ты права. – он кивнул.
За счет его движения головой, его очки ярко сверкнули, отражая солнечный свет. Вдруг он опустился на пол напротив меня и расположил ноги по-турецки.
– Скажи мне, Джессика. Ты помнишь что-нибудь, что связано с твоей жизнью до приюта? Какие-нибудь отрывочные воспоминания?
Он изучающе смотрит на меня, словно отслеживая движение каждой мышцы на моём лице.
– Нет. Я была слишком мала, когда попала туда. И в документах тоже ничего не указано.
– Значит, ты пыталась выведать что-нибудь о своём происхождении?
– Всего однажды. Но обнаружила лишь перечёркнутую графу в своём личном деле. А более мне негде искать информацию. – я пожала плечами.
– Вот как. Даже не представляю, каково тебе. Мой отец, к примеру, был художником, пока не приложился к бутылке и не убил мать этой же бутылкой.
– Что это значит? – я впервые ха весь разговор поднимаю на него взгляд.
– Что именно?
– Что значит «приложиться к бутылке»?
– Начать злоупотреблять спиртными напитками.
– Я раньше не слышала такого выражения. – я выдержала паузу. – Но то, что произошло с вашей семьёй, просто ужасно.
– Да. Зато обитателям приюта было, о чём посплетничать. Они это очень любят.
– Это точно. Даже не имея особых причин, они продолжали издеваться надо мной.
– Видишь, мы с тобой похожи. – он как бы невзначай коснулся моего плеча, но быстро убрал руку. – Недооценённые и загнанные в угол. Мы с тобой сможем воплотить в жизнь мою идею! Сможем всё! Даже хоть захватить эту чёртову страну! – под конец его речь стала очень быстрой и невнятной.
«Он – безумец!» – пронеслось в моей голове. Мне стало жутко находиться с ним в этом помещении. Словно прочитав мои мысли, он замолчал и посмотрел мне в глаза.
– Хочешь мне что-то сказать?
– Нет, профессор.
– Ладно. – он стал подниматься на ноги. – Закончим на этом.
Дверь скрипнула, открываясь и закрываясь вслед за профессором. Замок в двери снова неприятно зашуршал.
Ближе к закату комната словно окрасилась в розовый цвет в закатных лучах солнца. Я сидела и смотрела на дверь, когда люк снизу двери открылся и у меня в комнате оказался все тот же поднос с супом неизвестного мне содержания и двумя кусками хлеба.