Искусственные люди Марса
Шрифт:
– Они летят на ночлег. Хормады не любят летать ночью, так как малагоры плохо видят в темноте, а луны пугают их.
Мы смотрели на пролетающих над нами птиц. Я увидел на трех птицах по два седока. Остальные тоже заметили это. Ган Хад сказал, что хормады взяли пленников.
– Кажется, там была женщина, – заметил Тун Ган.
– Может, они схватили Ситора, Пандара и Джанай?
– Они приземлились на остров, – сказал Ган Хад. – Если мы подождем до темноты, то сможем спокойно проплыть мимо них.
– Я сначала узнаю, нет ли среди них Джанай, – ответил я.
– Но если нас обнаружат, нам всем смерть, – сказал Тун Ган. – У нас есть возможность бежать, а чем
– Я должен знать. Поэтому пристанем к берегу. И если я не вернусь сразу после наступления темноты, вы можете плыть дальше, и да поможет вам бог.
– А если ты узнаешь, что она здесь? – спросил Ган Хад.
– Тогда я вернусь к вам, и мы поплывем в Морбус. Если Джанай окажется снова в плену, я вернусь за ней.
– Но что ты сможешь сделать? Ты принесешь в жертву свою и наши жизни, но жертва будет бессмысленна. Ты не имеешь права рисковать нами, когда у тебя нет ни малейшей надежды на успех. Будь у тебя хоть один шанс, я не колеблясь последовал за тобой, а так я отказываюсь. Я не желаю отдавать свою жизнь по-идиотски.
– Если Джанай здесь, – сказал я, – я вернусь. Даже если мне придется идти одному. Вы можете идти со мной, можете остаться на острове. Решайте сами.
Они были весьма огорчены и не сказали мне ни слова. Я нырнул в густые заросли и тут же забыл о них. Все мои мысли были поглощены одним: здесь ли Джанай? Густые кусты давали мне отличное укрытие, и я пополз туда, где слышались голоса. Когда я приблизился к тому месту, откуда мог видеть весь отряд, стало уже темно. В отряде было два офицера и десять хормадов. Подкравшись ближе, я увидел трех лежащих человек. Один из них был Ситор. Он был связан по рукам и ногам. Мне стало ясно, что Джанай тоже здесь. Однако мне хотелось убедиться и, передвинувшись в сторону, я увидел двух других пленников: одним из них была Джанай.
Не могу описать чувств, нахлынувших на меня. Ведь я увидел женщину, которую любил. И она лежала на земле, связанная, беспомощная, обреченная на возвращение к Эймаду. Она была совсем близко, но я не мог окликнуть ее. Я должен был найти способ спасти ее. Я долго лежал, глядя на нее, а затем, когда стало совсем темно, повернулся и пополз обратно. Я думал только о том, как бы нам быстрее вернуться в Морбус. Но это займет не меньше двух дней. А что может произойти за два дня с Джанай? Я содрогнулся, представив ее судьбу… Ну что же, по крайней мере я отомщу за нее. Мне не хотелось заставлять Тун Гана и Ган Хада возвращаться со мной, но у меня не было выхода. Мне нужна была их помощь. Теперь я не мог их оставить на острове. Таковы были мои мысли, когда я подошел к месту, где оставил лодку. Она исчезла. Ган Хад и Тун Ган бросили меня, лишив единственной возможности вернуться в Морбус.
Некоторое время я был оглушен происшедшим, не хотелось верить в их предательство. Теперь я ничем не мог помочь Джанай. Я перебрал десятки безумных проектов и, наконец, остановился на одном. Я решил вернуться в лагерь хормадов. Я буду рядом с Джанай, и, может быть, счастливое стечение обстоятельств даст шанс на спасение. Хотя здравый смысл говорил, кроме смерти ждать мне было нечего.
Я встал и пошел в лагерь, не скрываясь. Но затем мне в голову пришел другой план. Если я вернусь в Морбус связанный, совершенно беспомощный, Эймад сразу же уничтожит меня. Однако если я сумею добраться до Морбуса незамеченным, да еще и раньше, чем туда прибудет Джанай, мои шансы спасти ее существенно увеличатся. Поэтому я осторожно обошел лагерь хормадов и подкрался к малагорам. Одни из них спали, сунув голову под крылья, другие бесцельно бродили.
Я подошел к малагорам, и они отнеслись ко мне без подозрения. Ведь я был хормад. Подойдя к птице, я взял ее за шею и увел от лагеря. Пройдя довольно большое расстояние и чувствуя, что нахожусь в безопасности, я вскочил на спину птице. Я знал, как управлять ею, так как наблюдал за действиями Ти-ата-ов, когда меня захватили в плен и везли в Морбус. В Морбусе я часто говорил об этом со многими офицерами, так что имел полное представление, как заставить птицу подчиниться.
Малагор отказывался лететь и старался клюнуть меня в ногу. Я боялся, что шум нашей борьбы возбудит подозрения в лагере – и не напрасно боялся. Вскоре я услышал крик:
– Что там происходит? – и в свете лун увидел приближающихся хормадов.
Я старался заставить птицу взлететь, отчаянно бил ее по бокам. Теперь уже все хормады бежали ко мне. Птица, возбужденная моими ударами и шумом, побежала от них, затем раскинула крылья, захлопала ими, и вот мы уже оторвались от земли и полетели в ночь.
По звездам я определил, в каком направлении Морбус, и заставил птицу повернуть туда. Теперь можно было не беспокоиться – инстинкт приведет ее домой. Птица летела быстро и уверенно. Только когда на небе появлялась быстрая Турия, малагор боязливо жался к земле.
Турия находилась на расстоянии шести тысяч миль от Барсума и делала оборот вокруг него за восемь часов. Это величественное зрелище, когда луна быстро летит по небу, однако ее стремительный полет вселял страх в сердца животных. Поэтому малагор прижимался к земле, как бы стараясь держаться подальше от быстрого светила – огненного шара.
Ах, наши марсианские ночи! Великолепный спектакль, от которого никогда не перестанут замирать сердца жителей Барсума. Какими невыразительными, блеклыми кажутся земные ночи по сравнению с нашими! Ведь Земля имеет одну луну, и она находится так далеко от планеты, что кажется величиной с ноготь. Она медленно, почти незаметно, как бы крадучись, как бы стесняясь самой себя, передвигается по небу. Даже сейчас, когда сердце мое было полно тревоги, я не мог не поддаться очарованию колдовской ночи.
Расстояние, для преодоления которого нам пришлось затратить два дня и две ночи, я пролетел за несколько часов. С трудом я заставил птицу опуститься на остров, откуда мы начали свое путешествие. Малагор хотел приземлиться непременно перед воротами города – на свое привычное место. Но мне удалось подчинить его себе, и я вздохнул с облегчением, спускаясь на землю.
Теперь малагор не желал улетать, и я потратил много сил, прогоняя его. Птицу нельзя было оставлять здесь. Враги по ней сразу догадаются, где я нахожусь. Прогнав малагора, я пошел к туннелю, ведущему в Здание Лаборатории. Разбросав ветки, которыми замаскировал вход, я влез в щель и постарался сделать так, чтобы ход был виден снаружи. Затем я поспешил в камеру 3-17.
С большим чувством облегчения я увидел свое тело в целости и сохранности. Некоторое время я стоял и смотрел на него. Я думал, что после Джанай это, пожалуй, единственное, чем мне хотелось обладать. Конечно, я не идеальный человек, но, сравнивая с моей теперешней внешностью, я казался себе красавцем. Но пока Рас Тавас не вернется, мне суждено находиться в жутком обличье. И может быть, всю жизнь.
Рас Тавас! Джон Картер! Где они? Может, убиты в Фандале. Может, погибли во время опасного путешествия по Тунолианской топи. Может, стали жертвами катастрофы на пути в Гелиум, если сумели добраться до флайера.