Искусство игры в дочки-матери

Рэй Элеанор

Том вошел на кухню и достал из холодильника банку пива. Амелия скосила на него взгляд, но промолчала. Она и сама не отказалась бы от алкоголя.

Пришла Шарлотта и заглянула в сковородку.

– Он без мяса, – сказала Амелия, демонстрируя упаковку в качестве доказательства.

– Спасибо. – Шарлотта поочередно посмотрела на обоих родителей. – Вы рано вернулись домой, – отметила она с подозрением в голосе. – А ты готовишь мое любимое блюдо.

– Присядь, пожалуйста, – попросила Амелия. – Нам нужно тебе кое-что сказать.

Она набрала воздуха в грудь и посмотрела на Тома. Тот сосредоточенно

вперился в банку, как будто читал не список ингредиентов, а остросюжетный триллер.

– Что такое? – спросила Шарлотта. – Это насчет щенка?

От разбитого сердца Амелии откололся еще один кусочек.

– Нет, – сказала она. – Это насчет меня и твоего папы. И тебя. И того, как нам всем быть дальше.

– Ладно, давай звонить бабушке.

Шарлотта вскинула на маму полный удивления взгляд; не часто можно было услышать от нее подобное предложение. Но вот они сидели в своем изрядно опустевшем доме и не знали, чем себя занять в отсутствие телевизора. И трех недель не прошло с тех пор, как Шарлотта нашла то злополучное письмо, но вся ее жизнь уже перевернулась вверх дном. Часть их имущества перевезли в хранилище на складе, но телевизоры и компьютер забрал какой-то татуированный здоровяк. Когда он приехал, мама Шарлотты велела ей сидеть в своей комнате и не высовываться. В компании палочников она слушала, как мужчина, насвистывая себе под нос, выносил их вещи, и мир Шарлотты рушился до основания, пока ее насекомые молча жевали листья бирючины.

– Почему у тебя остался телефон, а у меня нет? – спросила Шарлотта.

– Мы сокращаем необязательные траты, и твой абонемент как раз подходил к концу, – ответила мама. – Я уже объясняла. А мой телефон нужен мне для работы.

– Мне мой тоже нужен. Мои друзья…

– Ты можешь видеться с ними лично. Мы не так далеко уезжаем.

– Тогда почему я не могу остаться в своей школе?

Амелия вздохнула.

– С оплатой обучения возникла проблема, – сказала она. – Твой папа… допустил ошибку. Мы это уже обсуждали.

– Я все равно не понимаю…

Шарлотта обвела взглядом дом. Без мебели он выглядел огромным и пыльным, а на стенах, там, где раньше висели картины, теперь выделялись большие светлые пятна, и яркие прямоугольные участки – на коврах, там, где раньше стояла мебель. Она жила в этом доме с самого рождения, и мысль о том, чтобы покинуть его, заставляла слезы наворачиваться на глаза.

Мама обняла ее.

– Представляю, как тебе тяжело. Но ты должна быть храброй.

– Мне было бы легче быть храброй, если бы у меня был телефон.

– Вот у меня в твоем возрасте не было мобильного телефона, – сказала Амелия, крепче стискивая ее в объятиях. – И ничего, выжила как-то.

– Я скучаю по папе, – пожаловалась Шарлотта. Папа точно позволил бы ей оставить телефон. Она в этом ни капли не сомневалась. – Когда я теперь его увижу?

– Я уже говорила. У него сейчас очень много работы, так что какое-то время он поживет отдельно от нас.

– Ты его больше не любишь? – Шарлотта безуспешно пыталась осмыслить происходящее. Папа что-то напутал с деньгами, и мама разозлилась. Шарлотта тоже злилась; она не хотела покидать родной дом и уж точно не школу, где знала всех ребят большую часть жизни. Но она все равно любила своего папу. Если они собирались переезжать, папа должен был

переезжать вместе с ними.

– Все не так просто, – ответила мама. – Нам нужно какое-то время провести порознь.

– Как долго? – Шарлотта провела пальцем по линии на стене, в том месте, где раньше висела свадебная фотография ее родителей, на которой они оба смеялись над чем-то, но никогда не могли объяснить Шарлотте над чем. – Он сможет и дальше помогать мне с домашкой по математике?

– Я разбираюсь в математике лучше твоего папы. Я сама тебе помогу.

– Я знаю, но…

– Так, – остановила ее мама, хватаясь за телефон. – Давай звонить бабушке.

– Я не хочу. От нее странно пахнет.

– По телефону от нее никак не пахнет. Да и потом, делать больше нечего. – Мама улыбнулась, и на мгновение в ее глазах сверкнули озорные искорки. – К тому же ты так и не поблагодарила ее за те великолепные дизайнерские наряды, которые она прислала. Честно говоря, я в шоке, что этот татуированный амбал на них не покусился.

Вопреки обстоятельствам Шарлотта и ее мама рассмеялись, что немного разрядило обстановку. Посылка с аляповатой одеждой, усыпанной яркими блестками, действительно удивила, обескуражила и развеселила их.

– Ты начни разговор, – предложила мама, – а я потом подключусь и сообщу наши новости. Пора ей обо всем узнать. – Она пожала плечами. – Она всегда недолюбливала твоего папу. Скорее всего, скажет, что предупреждала меня, а я зря ее не послушала.

– Он же не специально, – сказала Шарлотта, все еще надеясь на примирение.

Мама стиснула зубы, и мускул в нижней части ее щеки опасно задергался.

– Ну да. Что ж. Надеюсь, она расскажет нам, где закопан наш фамильный клад.

– Клад?

– Мечтать не вредно.

Грейс потребовалось мгновение, чтобы понять, откуда исходит звук, когда она спросонья разлепила глаза. Она не планировала дневной сон, поэтому с удивлением обнаружила себя в кресле только что очнувшейся от дремы, с недоеденным сырным сэндвичем в руке и капелькой слюны, свисающей с уголка рта. Когда она успела так постареть?

Предаваться размышлениям времени не было.

Звонил телефон.

Упершись в подлокотники, она поднялась с кресла и ринулась к сумке, по пути налетев на обеденный стол. Отряхнулась, назидательно пробормотала в пустоту предупреждение смотреть под ноги и стала шарить по сумке, где телефон, несмотря на светящийся экран, умудрялся раз за разом ускользать от ее пальцев.

Наконец, она схватила трубку и ответила на звонок.

Внучка.

Грейс расплылась в такой широкой улыбке, что с трудом могла говорить, но Шарлотта, конечно, не догадывалась об этом, и разговор быстро иссяк. Поникнув лицом, она поинтересовалась, понравилась ли Шарлотте подаренная одежда. Грейс послышался тихий смешок среди слов благодарности, которые снова оборвались молчанием. Она сама не заметила, как начала тараторить, рассказывая о том, как только что споткнулась и чуть не упала, а когда тебе семьдесят два, нужно быть осторожнее с подобными вещами, потому что бедра становятся ломкими из-за снижения плотности костной ткани, и стоит один раз сломать бедро, как ты угодишь в дом престарелых, а это уже, считай, начало конца, и вынесут тебя оттуда только вперед ногами.